Рай для солдат – как гауптвахта: 
Ни выпить, ни покурить.
Что делать? О жизни кудахтать?
О прошлых боях говорить?
О том, как вертлявая пуля
Вонзилась, задевши медаль?
О том, как шеренги сомкнули,
Надеясь на порох и сталь?
О том, как молоденький ротный,
Последний в строю командир,
Ощерившись смертной зевотой,
Пять дырок словил на мундир?
О том, как остался в полях ты,
Чтоб нынче над ними парить
И думать, что рай – как гауптвахта:
Ни выпить, ни покурить…

В раю от солдат нет толку:
Зачем без войны солдат?
Им хочется в самоволку.
Куда? Да хотя бы, в ад.
Там можно словить по харе,
Там можно девок ласкать.
А то, что живьём зажарят –
Солдату не привыкать!
За этой живой беседой
Сошлись мертвецы в раю -
Те, кто за час до победы
Погиб в боевом строю – 
Татаро-монгол, два этруска,
Атилле послушный гунн,
Двенадцать десантников русских
и десять британских драгун.

«Мы русских много видали, -
Сказал Макдогерти Том, -
И тех, с кем в бою сражались,
И тех, кто погиб потом.
Русские могут драться
Отважно за честь страны,
Но вы-то откуда, братцы,
Ведь нет же сейчас войны?»
Услышав такое слово,
Русский ефрейтор встал:
«Десантники мы. Со Пскова.
Войска Дяди Васи, слыхал?
Плюя на уют житейский,
Мы шли сквозь огонь и дым.
Вот это – значок гвардейский,
А это – медаль за Крым!»

«Всем крымскым героям слава! –
Драгун ему честь отдал, -
Мы тоже под Балаклавой
Неслись под картечи шквал,
Наш клич поверх канонады
В тот день мог слышать любой.
Атака лёгкой бригады.
Нелепый и славный бой.
И если рожок сыграет,
Мы тот денёк повторим,
Не зря серебром сияет
Медаль на груди за Крым!
Я столько друзей оставил
В земле, что не перечесть…»
Десантник берет поправил
И отдал драгуну честь.

Они говорили долго,
Ведь времени-то полно!
Один рассказал про Волгу,
Другой ему про окно,
Что смотрит в море с утёса
Из дома, что строил дед.
У каждого были вопросы,
У каждого был ответ.
Сравнили присяги и флаги,
Где тех же цветов триколор,
Мечтали о виски и браге,
О бабах затеяли спор,
О кладбищах поговорили –
Что лучше – лишь маленький крест
Иль монумент на могиле – 
Для жён, матерей и невест?

Десантник сказал: «Если честно,
Большой обелиск – перегиб.
Мне нужно, чтоб было известно,
Где и за кого я погиб.
Мне нужно, чтоб родина знала,
Что я из-под пуль не удрал,
Чтоб мать моя не проклинала
Тех, кто про «ученья» ей врал.
Тебе не понять, англичанин,
Российских солдатских могил,
Ведь ты лишь по смерти – крымчанин,
А если бы русским ты был,
То знал бы: проставят лишь дату
На крест, не спросивши жены,
Ведь не было, как бы, солдата
Раз не было, как бы, войны».

« Моя прокляла королеву. –
Драгун королевский сказал, -
А правнучки, Дженни и Ева
С семьёю раз в год на вокзал
Идут, и садятся в поезд,
Что в Лондон ни свет, ни заря
Доставит их крымскую горесть
В печальный день октября.
Они повернут с Пикадилли
На чопорную Риджент стрит,
И там, всего в четверти мили
Увидят: как прежде стоит
Высокий, как ялтинский тополь,
Гранит, и на память живым -
Слова: «Инкерман», «Севастополь»
«Алма», «Балаклава», «Крым».

Может, не прав, скажи, я?
Прав! Никому, никогда
Чтоб умирать, чужие
Не нужны города.
В чужих деревнях засады,
Залпы чужих батарей,
Атака моей бригады
И гибель роты твоей».
Слова застревали прочно
В пробитые лбы солдат.
Драгуны сказали: «Точно!»
Десантники: «Верно, брат!
Британец, но при делах ты,
Чего уж тут говорить!»
Рай для солдат – как гауптвахта:
Ни выпить, ни покурить…