Сотни украинцев митингуют, требуя вооружить батальоны или бросить в зону АТО авиацию, тысячи — рассуждают, как следовало избежать катастрофы под Иловайском, десятки тысяч — осуждают перемирие.

Полбеды, когда к необдуманным действиям призывает “диванное воинство”. Гораздо хуже, когда осуждение военного командования звучит из уст украинских воинов-добровольцев. Хуже — потому что обыватель воспринимает эти слова не критически, а как истину. И вкупе с неспособностью властей вести эффективный диалог с обществом это подрывает доверие к украинской военной машине и государству в целом.

По меньшей мере непродуктивно критиковать действия людей, значительно более информированных, чем критикующих. И совсем уж глупо требовать действий, нелогичность которых очевидна. Хотите авиаударов в зоне АТО? Но ведь у русских интервентов и сепаратистов есть зенитно-ракетные комплексы Бук, Оса и Стрела, уже сбивавшие украинские самолеты и вертолеты. Похороним авиацию еще до того, как Путин официально объявит войну? Тем более боевые самолеты неудобно применять против противника, засевшего в плотно заселенном городе.

Вы же наверняка слышали о стянутых к украинской границе группировках российских войск? Поэтому, когда требуете “собрать всю украинскую армию и взять Луганск”, понимаете, что “зеленые человечки” смогут легко пробраться на купленных в военторгах танках в освободившиеся от присутствия украинской армии земли? У нас с РФ около 2 тыс. км сухопутных границ.

Когда требуете предоставить добровольческим батальонам танки с резервных складов, отдаете себе отчет, что эти машины простояли десяток лет на открытом воздухе, не имеют прицелов, рабочих моторов и орудий, а приведение в боеготовность одного такого устройства может занимать месяц? Батальон Айдар получил на баланс 34 танка из одного хранилища. Танки не могут из него выехать.

Все, чем в настоящее время может воевать Украина, Украина и воюет. А резерв, который не задействован, охраняет приграничные территории в тех местах, где все еще спокойно.

Задевает, что нынешнее военно-политическое руководство идет на переговоры с агрессором? Так в ближайшем будущем подобных перемирий будет немало: ради того, чтобы обменять пленных и выиграть время на восстановление тех танков из запасов и подготовку новых добровольцев.

Перемирие ненастоящее? Зато любое нарушение — новый аргумент, чтобы заставить Запад полноценно нам помочь. Для североатлантических парней важно число таких нарушений. Так они доказывают своим избирателям недоговороспособность Путина.

Не нравится дипломатичность Порошенко? Готовы сегодня объявить войну РФ или отдать приказ сравнять Донецк и Луганск с землей? Хорошо, что вы — не президент.

Разумеется, нынешнее руководство силовых структур дает немало поводов для критики. Возмутительные истории с перепродажей военной и гуманитарной помощи, неполное информирование о ситуации в зоне боевых действий вызывают недоумение и раздражение. Украинцы требуют активных действий, и в таких условиях даже неадекватные предложения — например, переставить промышленность на военные рельсы или уничтожить магистральные газопроводы — вызывают бурное одобрение.

Я тоже замечаю просчеты руководства АТО. Но стоит осознать, что нет альтернативы нынешнему политическому истеблишменту, которая могла бы рассматриваться другими странами в качестве переговорного субъекта.

Пора выйти из состояния, которое психологи называют стадией отрицания, не позволяющей принять действительность и осознать, что враг — силен, война быстро не закончится и нет в реальности фантомных танков и самолетов, которые привезут победу назавтра. Нам предстоит заплатить высокую цену за свободу и, чтобы выиграть, придется не только стрелять, но и садиться за стол переговоров и объявлять перемирие. Придется говорить с Россией. Потому что отрицание наличия РФ или разрыв дипотношений никак не повлияют на присутствие самой России в этой войне.

Совсем недавно нечто подобное переживала Хорватия, которой после поражения в противостоянии с Сербией понадобилось несколько лет, чтобы сформировать эффективные государственные институты, патриотичное общество и сильную армию. И победить.

Перспективы радуют мало. Но у нас есть только одна альтернатива, и она неприемлема. Мы ведь не можем сдаться.