Возможно, у какого-нибудь постороннего наблюдателя, не знакомого с нравами российской политической жизни, отношение Кремля к Меджлису крымскотатарского народа вызовет изумление. В Крыму, российский статус которого не признан ни одним государством мира, Кремль должен был бы демонстрировать уважительное отношение к национальным меньшинствам, чтобы не провоцировать очередной кризис и не накликать на себя новую критику.

Крымские татары, депортированные со своей исторической родины Сталиным и начавшие возвращаться домой только на закате СССР, всегда вызывали повышенный интерес у международных правозащитных организаций, у них миллионы соотечественников в соседней Турции. И самое главное – они не представляют демографической угрозы, не могут – даже при тотальном неприятии аннексии – повлиять на мнение большинства крымского населения – если, конечно, допустить что это большинство и в самом деле поддерживает Москву.

Но с первого дня крымской авантюры Кремль ведет себя по отношению к крымским татарам безрассудно, даже не задумываясь о том, как выглядит это издевательство над маленьким народом в зеркале истории и современности. Пока статус Крыма еще не был определен, Владимир Путин еще пытался изобразить монаршую кротость и даже устроил себе телефонный разговор с Мустафой Джемилевым. Но после принятия окончательного решения об аннексии Крыма уже никто ничего не стеснялся. Джемилеву и другому харизматичному лидеру крымских татар, Рефату Чубарову, запретили въезд в Крым, меджлис выселили из занимаемого им помещения в центре Симферополя.

И вот уже из уст одиозной Натальи Поклонской, назначенной новой властью прокурором Крыма, прозвучало то самое, сталино-бериевское словечко «депортация». Формально оно касается всех тех, кто уважает международное право и не согласен с аннексией. Но все прекрасно понимают, о чем идет речь.

Можно, конечно, сказать, что дело не в российском подходе, а в том, что Крым чуть ли не первым из субъектов федерации стал «новой Россией» – то есть Россией шовинистической. Республикой руководит откровенный шовинист, пропагандист человеконенавистнических взглядов, который не мог добиться даже 4 процентов поддержки на относительно свободных выборах в украинском Крыму и заручился голосами большинства избирателей только сейчас, после оккупации. Большинство сторонников аннексии – тоже прежде всего шовинисты по взглядам. Они ненавидели крымских татар всегда – а сейчас появилась возможность свести счеты. Это примерно так же, как произошло в 1933 году, когда нацисты пришли к власти в Германии: антисемиты, ненавидившие евреев, но боявшиеся бить витрины из-за страха перед государственной машиной, мгновенно повылазили из всех щелей.

Но я бы не упрощал ситуацию. Происходящее в Крыму исходит из логики всего российского государственного развития, из отношения Москвы к национальным организациям, наметившимся еще в начале 90-х. В августе 1991 года именно национальные организации народов России поддержали Ельцина в противостоянии с путчистами, а вот руководители российских республик сделали ставку на товарища Янаева с подельниками. Но после победы Ельцин заключил союз со старой партийной номенклатурой – будущим ядром «Всей России», а значит, и «Единой России». Эти люди, по большому счету, правят страной по сей день и они были выгодны новой власти потому что по сути своей являются…нет, не Иванами, не помнящими родства – Иваны как раз в этом раскладе свое родство помнят – а многочисленными Минтемирами, Муртазами, Шериг-оолами, Рамзанами, Ремзи и прочими родства не помнящими. А вот национальные организации, которые могли бы стать опорой демократической России на пути ее подлинной федерализации и превращению в союз народов – были маргинализированы, объявлены националистами, маргиналами, чуть ли не врагами государства.

К чему это все привело мы уже знаем – к чеченским войнам, триумфу шовинизма, краху реформаторских намерений, аннексии Крыма и войне с Украиной. И в этой ситуации стремление уничтожить Меджлис – уникальное представительство, в выборах членов которой участвует практически весь народ – в логике всей предыдущей политики саморазрушения современной России.