Если бы Шуфрича не было, его следовало бы придумать, хотя бы для того, чтобы понаблюдать, как украинское интеллектуальное сообщество погрязает в обсуждении ничего не значащих тем. Побитый Шуфрич – это хорошо, или плохо? Можно ли было бить Шуфрича? Да еще и в Одессе! Да еще и до обеда со сранья! Кто виноват? И что делать?

На самом деле сам Шуфрич и моральный аспект его «побыття» - дело десятое. Ведь желание «дать Шуфричу в морду», как любовь, приходит неожиданно и бесповоротно. С таким импульсом не спорят. Особенно если вы - мужчина. Я бы хотела поговорить о другом. О Шуфриче, как симптоме уже вполне очевидного общественного явления.

Ненависть — интенсивное, длительное, отрицательно окрашенное чувство, отражающее неприятие, отвращение и враждебность к объекту ненависти (человеку, группе, неодушевленному предмету, явлению). 

Это Википедия.

 А, теперь, по сути.

Сомневаюсь, что ненависть толпы, выражением которой стал мусорный бачок и мордобой, имеет непосредственное отношение к самому «виновнику торжества». Господин Шуфрич, безусловно, сам по себе явление, но он скорее олицетворяет то, что народ ненавидит уже давно – брутальный цинизм и неуважение, с которым представители правящих элит относится к согражданам. Поэтому, ему не стоит принимать произошедшее на свой счет. Его били и за «Папу», и за «Маму», и за того парня из соседнего парламентского кресла.

Когда то, последователи извращенного марксизма, декларируя борьбу с классовой ненавистью, принялись за построение бесклассового общества. Что у них получилось, мы все видели. Общество, четко разделенное на два класса: тех, кому можно все и тех, кому нельзя ничего. Сначала речь шла о колбасе и заграничных поездках, потом, о возможностях для самореализации, бизнеса, льготах и преференциях. Теперь, в силу экономического кризиса, опять о колбасе и загранпоездках. Социальный круг замкнулся. Те, кому можно, окончательно достали тех, кому очень надо.

Майдан, можно смело трактовать, как проявление классовой борьбы в бесклассовом, по сути, обществе. Сколько бы денег и возможностей не заработал украинский «среднеклассовец», по уровню бесправия перед оголтелой «элитой», он ничем не отличался от работяги, бомжа, или сельского интеллигента. Украина своей двадцатилетней независимой историей неоднократно доказывала гражданам, что ум, талант и даже честно заработанные деньги - не являются гарантом стабильной ступеньки в социальной пирамиде. Либо ты наверху и тогда можешь безнаказанно испражнять элитарное чванство вниз, на головы «плебеям», либо внизу - и бесконечно выгребаешь и выгребаешься.

Такая социальная обстановка, во-первых, не могла сохраняться долго, а во-вторых, не должна была минуться «счастливчикам» безнаказанно. Произошло то, что должно было произойти. И рабочий, и студент, и айтишник, и художник объединились в едином ненавистном порыве против власти «тех, кто ровнее других». Чувство было настолько сильным, что в перерывах между метанием горючего коктейля, люди до недавнего вежливые, честные и интеллигентные, стаскивали с майдановской трибуны вип-ораторов, с трудом сдерживаясь от проявления народной благодарности. С оппозиционным крылом властных элит, скорее мирились, как с неизбежной ложкой вонючего дегтя в  «нашей бочке революционного достоинства».  Мало кто из активных участников Майдана рискнул бы доверить им спину, инициативу и кошелек.

Но время идет. На момент победы Революции, (только очередного ее этапа, не надо иллюзий, господа), поставить во главе государства в качестве Портрета, было просто некого. Согласились на самого безобидного. Ладно, пусть! Там будем посмотреть. Посмотрели. Разговоры, обещания, странные личности у трона, лоснящиеся рожи «бывших» и невинные глазки у «новых».

По числу протестов, причем протестов предметных: судьи, генералы, люстрация  и анти-коррупция – после революционный период может посостязаться с пред революционным. Маховик ведь никто не останавливал. Классовая ненависть к продажным элитам, к пустомелям и бездарностям в чиновничьих кабинетах с каждым днем только усиливается. Отсутствие посадок и увольнений, странные кадровые назначения, нескончаемые предвыборные обещания, на выполнение которых никто давно уже не рассчитывает, подогревают и так перегретый социальный котел. Общество отторгает представителей власти вообще, в целом. Им не доверяют, их ненавидят, никакого смысла в их присутствии на вершине марксисткой пирамиды не усматривают даже самые лояльные. Общество воюет и злиться, злится и объединяется по принципу «Мы и Они – уроды – не одного казацкого роду».

А элиты, вроде как, и не замечают, что, несмотря на занимаемый пост, с каждым из них каждый из нас уже давно разговаривает на повышенных тонах. Теперь, в ход пошли мусор, бачки и кулаки. Люди, отказывающиеся даже  после расстрела Майдана линчевать Беркутовцев и ВВшников, сегодня разбивают в кровь властные лица. Пока бьют «чужих», но ведь ненавидят то всех, скопом, уже не разбирая. Отсутствие люстрации, переформатирования государственной системы, «все те же все там же все так же», воспринимается украинским обществом не просто как отсутствие реформирования, или предательство идей Майдана, а как циничное игнорирование пришедшими к власти аутсайдерами мнения народа, то есть как очередное проявление неуважения к тем, кто своей волей способен назначать и снимать королей.

Так случилось, что лицо Нестора Ивановича стало олицетворением этого властно-элитарного пренебрежения. Он ведь и, правда, старался. Заслужил. Чего уж там. Но не исключена возможность, что в скорости, уже «свои» представители во власти, стремящиеся ужиться в одной системе с «чуждыми» народу «бывшими, окажутся на его месте. И уже не в мусорных бачках, а на ножах.

Ненависть – чувство сильное и токсичное. Начинаясь как недовольство чем то одним, частным, как во Врадиевке, например, она способна провести человека по всем кругам параноидального ада и толкнуть на кровавые обобщения, как в соседней стране, где верят во «все они фашисты».

Господа временные небожители! Сегодня  реформы, люстрация, чистка рядов, сокращение запретов и дармоедов – это вопрос не их-шуфричей, а вас-народников выживания. Уж поверьте.  Караул ведь и, правда, устал.