Луганск всегда выглядел, как будто выросший из своей одежды подросток – не очень опрятный, не так красив, словно его лицо покрыто юношескими прыщами. Таким он был – просторный, тихий, не старый. А теперь – это поселение, в котором царит дух анархии и бунтарства. Город семи грехов. 

Когда в Луганске впервые прозвучали взрывы от гранат миномета или пальба автоматов, то город переродился. Массово выезжали жители. Говорят, всего уехало не менее половины населения четырехсоттысячного города. Внезапно областной центр, который бунтовал против Украины, проводил митинги против "фашизма", кричал приветственные лозунги, когда по улицам проезжали на БТРах русские солдаты, изменился.

Местные жители рассказывали мне, как ополченцы ездили по городу и стреляли по жилым массивам, а потом объявляли, что это делают украинцы. Луганчане верили - и, даже когда видели ту самую машину, тех самых людей с минометами, то все равно говорили – это украинские диверсионные группы. ЛНР создавала фон для ненависти к Украине, сеяла панику, чтобы жителями было легче управлять.

Один мужчина сказал, что лично видел, как орудие Нона, находящееся на блокпосту ополчения, стреляло по Кировской РЭС. Подстанция сгорела, как перед этим сгорела Восточная РЭС. Город погрузился во тьму. Пропала вода. Закрылись магазины и банки. Супермаркеты разграбили. Из ленивого областного центра со спокойным ритмом жизни Луганск превратился в умирающего больного, лежащего под капельницами.

Луганчане готовили еду во дворе на костре, тут же находился у наспех сбитый из досок туалет с выгребной ямой. Набирали воду из луж, некоторые даже купались под дождем.

Чтобы как-то выжить, жители выходили на улицу и продавали все подряд – пирожки, домашний хлам, даже б/у штапики. Эта жизнь на грани, на самом краю, цеплялась за последние крохи городского комфорта. Жители просыпались в 4-5 утра и искали, где можно купить продукты, где подработать, как прожить еще один душный летний день.

Из города выехало 80% предпринимателей. Оставшиеся магазины "национализировали". Как 25 супермаркетов АТБ. Покупательная способность плавала в районе нуля. Приобретали только самое важное – хлеб, картошку, овощи. Чтобы не умереть с голода.

Сейчас городом правят четыре банды. Кто они – мало кто знает. Только видно, как бандиты устраивают разборки между собой. Как-то главарь одной из банд, Леший, прилюдно ссорился с другой группой. Номинально в исполкоме сидит зам городского мэра, но его российские боевики то арестовывают, то опять выпускают.

Луганск, город-юноша, вдруг очутился на улице беспризорником - без дома, без родственников. Пропахший потом ополченцев, провонявшийся пытками в СБУ, покрытый болотом мародерства, насилия, царство уличных банд – таким теперь стал город.

В то же время, когда украинские войска попали в окружение в Донецкой области, в Луганск вошли российские солдаты. Спустя месяц электричество и вода появляются по случаю. За счет местных генераторов и маломощных линий осветили витрины центральных магазинов, светофоры. Кое-где из кранов потекла вода. Ненадолго, но все же. Один раз казаки выдали по 1 800 грн пенсионерам. Правда, сколько этих пенсионеров – никто не знает.

В город потянулись возвращенцы - кто за вещами, кому надоело скитаться по "хаткам". По улицам ручейками текут прохожие. Казалось, город-подросток скидывает старые, вонючие одежды, пытается отмыться и постричься.

Но электричество не подается централизовано, вода часто доходит самотеком, а восстановление подстанций, необходимых для полноценного электроснабжения, в ближайшее время невозможно. А это значит – что предприятия не заработают (кстати, сейчас из 23 системообразующих предприятий - 19 не работают), а когда в лютую зиму пропадет свет – перемерзнет и питьевая вода, и батареи.

В городе радуются миру, особенно если этот мир без "бандеровцев" и "фашистов", но сейчас Луганск похож на мальчиша-плохиша, который влажной тряпочкой протер свое лицо от пятен и сделал вид, что стряхнул пыль со штанов. Но на деле – это город без будущего, надежды, без здравого смысла.

Луганск не успеет и оглянуться, как моментально постареет, превратившись в грязного, немощного и вонючего старика.