В лице Крыма Россия аннексировала самый советский украинский регион с ценностью конъюнктуры вместо саморазвития, угодничества вместо личной позиции.

Несмотря на наше общее злопыхательство, законное и понятное, России во многом повезло с Крымом – и с климатом, и с удаленностью от центра (та самая провинция у моря, где новый мир можно построить за сумму в разы большую, чем оно того стоит), и с общенациональным подъемом вследствие аннексии.

Не повезло только с крымчанами, теми, которые истово ходили голосовать «с Россией навеки», публично извинялись за то, что «украинцем-то я был только по паспорту и Украинским домом за государственные украинские деньги заведовал  с глубоким отвращением, а тут вот сразу понял, что русский, бью челом, каюсь», и с теми, кто «от проклятой Украины терпели голод и разруху».

Почему не повезло? Потому что активно демонстрируемый половиной  крымского населения российский патриотизм не проходит проверку на мировоззренческую прочность. Радостные ожидания приехавших духовно и материально развивать Крым российских романтиков столкнулись с унылым вопросом – а где еда, деньги и гарантии? 

«Как?!? – изумляются пришлые россияне. - Ведь Крымнаш! Здесь будет город -  сад!».

«А ты сначала деньги на социальные выплаты покажи, сад потом построишь. Вы же нас, любимых, пришли спасать от хунты, а не Крым – рассудительно отвечают крымчане с интонацией монтера Мечникова из романа Ильфа и Петрова «12 стульев». – Утром соцвыплаты – вечером город-сад, вечером соцвыплаты  и так далее».

Чтобы не быть голословной, привожу цитату крымской пророссийской журналистики: «Сейчас в Крыму четко вижу две параллельные реальности - для многих людей с постсоветского пространства наш полуостров после присоединения стал Новым Светом, а сами они - как пионеры, которые едут сюда воплощать в жизнь свои мечты и планы. Они устремлены, их глаза горят, энергия течет, их вдохновляют горы, море, прекрасный ветреный Севастополь и уютный Симферополь. И у них все получится - потому что есть вдохновение, вера и кураж! И другая реальность - собственно, крымчане: пассивны, бурчат, что много машин, что доллар скачет, ждут бабла, ждут, что кто-то что-то сделает и ходят на ту же работу, тем же маршрутом».

Российский столичный романтизм, в радости двинувший в Крым, совершенно забывает, что народ, оставшийся в Крыму в качестве «соотечественников за рубежом» в большинстве своем, все еще тот, советский, удачно законсервированный коммунистическими и  пророссийскими политическими элитами, которых часто называли «профессиональными русскими».  За 23 года украинской независимости эти элиты ни разу не менялись.

А потому вместо вдохновения, они готовы демонстрировать всестороннюю лояльность,  вместо работы – симуляцию бурной деятельности, вместо творчества  - поиск виноватых. Кремль, кстати, они вполне устраивают, главное, что сидят на месте ровно.

В лице Крыма Россия аннексировала самый советский украинский регион с ценностью конъюнктуры вместо саморазвития, угодничества вместо личной позиции. Касается это, к сожалению, не только людей в возрасте, но и молодых, за конъюнктурной динамикой которых в дни февральской неопределенности я наблюдала с особой горечью.

Потому с одной стороны – нынешний Крым-за-Россию был и будет самым лояльным регионом к любому российскому проекту любой степени абсурдности (и здесь даст 100 очков вперед Чеченской республике), с другой стороны – создавать позитивное будущее в массе своей он пока не готов. «Знаешь, даже те, кто как-то крутился, сейчас расслабились. А зачем напрягаться? Россия ведь пришла, денег много будет, - говорит мне мой второй знакомый, севастопольский предприниматель, – это в Украине надо было париться на работе, а Россия -  большая и богатая».  К слову сказать, оставшиеся в Крыму украинцы тоже хотят за свою лояльность режиму хороших компенсаций.

Будучи совсем адвокатом дьявола, скажу: Кремль совершил большую ошибку, поставив на «соотечественников за рубежом», крымских русских, если действительно преследовал цель сделать из региона успешную витрину, оправдывающую аннексию. Реставрируя домик Чехова в Ялте, дом Волошина в Коктебеле, возрождая традицию пленэров и привозя экспозиции  ведущих музеев России, очень сложно реставрировать пассивных жителей, шедших в Россию за большим рублем, идеологическим возмездием и обеспеченной старостью.

Будучи честной, скажу, что Кремль этой ошибки не совершал. Крым не о лучшей жизни, Крым о ее имитации большими деньгами и чужими декорациями.

Единственная, активная группа Крыма с самобытной культурой, ценностью самозанятости, своеобразием и колоритом – это крымские татары, печальную судьбу которых в русском Крыму мы сегодня наблюдаем.

Не имея до аннексии Крыма отрицательного отношения к России, сегодня я все же могу с отстраненным интересом наблюдать за происходящими в Крыму процессами. Сложно культурно и деятельно развивать оккупированные территории, еще сложнее, если качество лояльного тебе человеческого капитала не всегда к этому располагает.  А потом российскому романтику в Крыму легко разочароваться.