Стрелочник был пьян. Экспертное заключение Владимира Маркина, официального представителя Следственного комитета, в течение нескольких часов будоражило умы и сводило подавляющее большинство авторских комментариев к одному краткому выводу. Раздолбайство, бардак, национальный позор.

Все, от замминистра транспорта до распоследнего микроблогера, проклинали российское пьянство, и тут сходились во мнении самые разные люди. Включая лютых оппозиционеров и витринных патриотов, и только самые продвинутые из конспирологов глядели в корень: какое там пьянство, это был заговор!.. Враги подстроили авиакатастрофу, в которой погиб давний друг России и собеседник Путина Кристоф де Маржери.

Конспирологи оказались по-своему правы. Впрочем, версия о террористах во Внукове едва ли подтвердится, а вот эксклюзив от Маркина уже опровергнут. Владимир Мартыненко, водитель снегоуборочной машины, с которой столкнулся самолет французского нефтяника, был абсолютно трезв. О чем свидетельствуют медики и сам подозреваемый, и его адвокат. Да и следователи более не настаивают, как можно понять, на первоначальной версии, рассматривая самые разные. Среди них и ошибка пилотов, и сбой в работе диспетчеров, и скверные погодные условия.

Если следователям не будут мешать, то работа им предстоит долгая и кропотливая, а нам сегодня важно понять другое. Почему, ничего толком не зная о трагедии, общество столь безоглядно поверило в «пьяного дворника»? Ну да, пьянство на рабочем месте является у нас традицией, освященной веками, но ведь у Маркина репутация, кажется, еще хуже, чем у собирательных разгильдяев? И когда он говорит о деле Алексея Навального, о «геноциде русскоязычных» в Донбассе или о «преступлениях» Надежды Савченко, то нормальному человеку с первых слов становится ясно, что «представитель» занимается политиканством или прямо лжет. Отчего же его вчерашнее заявление не вызвало ни малейших сомнений?

По-видимому, дело в этих самых традициях.

Про пьянство как веселие Руси мы знаем из личного опыта и безутешных исторических хроник, а про Маркина узнали недавно. Поэтому еще не свыклись с мыслью, что он врет как дышит и легко способен оклеветать человека. Хотя из тех же хроник и того же личного опыта мы могли бы вынести, что карательная сущность ведомства, в котором он служит, тоже освящена веками. И если эта дуболомная машина обнаруживает рядом с местом преступления какого-нибудь человека, то сразу его и ловит, и сажает, а потом судит и приговаривает. Поэтому Маркину с первой минуты было известно, что задержанный Мартыненко был пьян.

Кстати, все сказанное выше вовсе не означает, что водитель невиновен. Пока непонятно, почему его снегоуборочная техника оказалась на взлетной полосе, какова мера ответственности старшего инженера и диспетчера, почему не сработала рация. Пилота не спросишь, но и его действия нуждаются в проверке.

Есть такая журналистская заповедь: новости первых часов после трагедии заведомо недостоверны. Практически любая сенсационная информация в этих случаях основана на слухах и ложных свидетельствах. По-видимому, данную аксиому следует дополнить еще одной, только что обнаруженной. Не следует верить Маркину, и если в его ведомстве объявляют имя преступника и предъявляют улики, то дело обстоит как минимум гораздо сложней. Ну и о презумпции невиновности не надо забывать. Силовики и их пресс-службисты о ней и не знали никогда, а нам обязательно нужно помнить.

Пригодится в жизни, уверяю вас.

Дело об авиакатастрофе во Внукове только начинают расследовать, и если опять-таки высказываться с осторожностью, то следует констатировать лишь самые очевидные вещи. Безусловно, это дело политическое. Шутка ли, в московском аэропорту погиб западный бизнесмен, причем один из тех немногих, кто последовательно выступал за отмену антироссийских санкций. Понятно, что дело будут контролировать на самом верху, и есть риск, что людей, так или иначе причастных к падению «Фалькона», попытаются закатать по полной. Демонстрируя жесткость и непримиримость к отдельным проявлениям расхлябанности, а то и пьянства на рабочих местах.

Думать об этом так же грустно, как и о судьбе погибших. И если их смерть, в силу привходящих политических обстоятельств, повлечет за собой жестокую кару для людей, мало причастных или вовсе непричастных к авиакатастрофе, то ощущение национального позора (с этим чувством не поспоришь) лишь усугубится. О том едва ли сегодня задумывается начальство, озабоченное досаднейшим инцидентом во Внукове, но недобитому нашему обществу помнить полагается.

Оттого за делом Владимира Мартыненко и возможных других его подельников, простых стрелочников и непростых, стоило бы понаблюдать с особым вниманием. Разумеется, не пропуская ни одного заявления на сей счет из уст Владимира Маркина, а он еще наверняка выскажется, и не раз.