Симферополь – Крымские «профессиональные русские» вспомнили о Николае Данилевском, основоположнике «панславизма» и «евразийства», уже после распада СССР. Тогда его захоронение и могилы его семьи на бывшем родовом кладбище «Кипарисовый зал» в Мшатке, недалеко от Фороса в Крыму, советской властью были сравнены с землей и заасфальтированы под спортивную площадку. Они опять «подняли на щит» его книгу «Россия и Европа». И вновь с былой горячностью разгорелись утихшие за сто лет споры. Одни утверждали, что Данилевский описал душу и миссию русского народа, другие, как и век назад, называли его «реакционером» и «шовинистом» за вымыслы книги «Россия и Европа», и «антидарвинистом» за так и не законченную книгу «Дарвинизм», где Данилевский пытался опровергнуть теорию естественного отбора и происхождения видов.

Известный Санкт-Петербургский историк Валерий Возгрин, возражая «даниленковцам», назвал его даже «предтечей российского фашизма». Тогда же была исправлена история Мшатки, через несколько лет восстановлено родовое кладбище и надгробные памятники. А после аннексии Крыма на полуострове вспыхнул второй всплеск «почитания Данилевского».

Один из «профессиональных русских» вслед за Достоевским утверждает, что книга Данилевского «Россия и Европа» должна стать «настольной книгой каждого крымчанина». Как-то они опять забыли, что действительно шовинистическое «учение Данилевского» раскритиковано и опровергнуто еще более ста лет назад, и не только философом Владимиром Соловьевым, резко оппонировавшим Данилевскому, но и многими другими социологическими концепциями, которые по уровню анализа значительно превосходят писания Данилевского. Сегодня самое время еще раз проверить на жизнеспособность «возвращенные из небытия» теории Данилевского, причем методами, которые раньше не применялись.

Это необходимо потому, что оживляя теории Данилевского, сконструированные на вымышленных «корнях» противоречий и вражды между двумя частями мира, Россией и Европой, адепты евразийства вновь и вновь возрождают былую политику, основанную на якобы исторической, «врожденной» конфликтности, вымышленных им «культурно-исторических типов». Начнем с того, что Николай Данилевский не был специалистом в той отрасли знания, о которой писал, и никогда ее не изучал даже самостоятельно, если не считать кратковременного увлечения учением Фурье о социализме.

В 1847 году Данилевский закончил естественный факультет Петербургского университета, через два года, в 1849-м, стал магистром ботаники, работал по специальности с Семеновым-Тянь-Шанским, участвовал в экспедиции под руководством знаменитого натуралиста Карла фон Бэра. Он пишет статьи о климате, по статистике и гидрографии Вологодской области, очерки о Каспийском рыбоводстве, и Уральском рыбном хозяйстве. Спустя несколько лет Данилевский поселяется в Крыму, где работает, как бы сейчас назвали, государственным инспектором по рыбнадзору.

В 1864 году Данилевский приобрел имение во Мшатке, на Южном берегу Крыма, куда к нему часто наведывались русские славянофилы, и под их влиянием он увлекся этим течением настолько, что начал сам сочинять труды по геополитике. В книге «Русская дума» профессор Георгий Гачев пишет о нем: «не по заказу власти писал «Россия и Европа» Данилевский, но как историк-дилетант, самоучка Кулибин: в свободное от инспекции рыб в Черном и Азовском морях, зимами в Михсоре и Мшатке…» (стр. 36).

Классика оправдания российской агрессивности

Когда читаешь книгу Данилевского, то временами кажется, что слышишь речи Владимира Путина. Например, классик российского шовинизма утверждает, что Россия вступила в войну с Турцией потому, что там нарушались права христианского населения, чем Турция «оскорбила» религиозные чувства россиян, и Россия, оскорбившись, как сейчас Путин в Крыму и на Донбассе, пришла им на защиту. Как Путин сейчас утверждает, что украинцы и казахи никогда не имели своей государственности, так Данилевский почти полтора века назад писал, что «финские племена» также никогда не имели своей государственности, а потому не могут создавать свое суверенное государство, а должны быть включены в состав России. Данилевский уже тогда утверждал, что Россия никого не должна ничего спрашивать, а просто «брать свое».

Первые главы книги Данилевского это примитивное оправдание российских «приобретений», которые, как и Путин сейчас, он вопреки логике отказывается называть завоеваниями или аннексиями. Тем же самым методом он оправдывает присоединение Прибалтики, Польши, Украины, Кавказа, Сибири, про которую он пишет, что это вообще было «заселение незанятых земель». Странным образом он «оправдывает» присоединение Украины: «Все южнорусские степи также были вырваны из рук турок. Степи эти принадлежат к русской равнине. Спокон века, еще со времен Святослава, боролись за них с ордами кочевников сначала русские князья, потом русские казацкие общины и русские цари. Зачем же и с какого права занесло сюда турецкую власть, покровительствовавшую хищническим набегам?» Как видим, для Данилевского «русские князья» и «русские цари» это одно и то же.

Еще более нелогично Данилевский оправдывает аннексию Крыма в 1783 году. Он соглашается, что Крым России исконно не принадлежал, что это была ликвидация государства и завоевание народности, чего вообще-то делать нельзя, однако… в данном случае можно (?). Сидя в завоеванной крымской Мшатке, он пишет: «То же должно сказать и о Крымском полуострове, хотя и не принадлежавшем исстари к России, но послужившем убежищем не только ее непримиримым врагам, но врагам всякой гражданственности, которые делали из него набеги при всяком удобном случае, дожигали огнем и посекали мечом южные русские области до самой Москвы.

Можно, пожалуй, согласиться, что здесь было завоевано государство, лишена своей самостоятельности народность; но какое государство и какая народность? Если я назвал всякое вообще завоевание национальным убийством, то в этом случае это было такое убийство, которое допускается и Божескими и человеческими законами, - убийство, совершенное в состоянии необходимой обороны и вместе в виде справедливой казни».

И в этом отношении Данилевский – предтеча второй (1917-18 гг.), третьей (1944 г.) и четвертой аннексии Крыма Россией уже в 2014 году, поэтому «профессиональные русские» и пытаются сделать его книгу «библией для каждого русского». Ибо в ней – оправдание незаконного разбоя по формуле «вообще-то нельзя, но в данном случае нам можно».

Примерно такая же странная логика прослеживается у Данилевского при оправдании завоевания Кавказа, просто потому, что «кавказские горцы - и по своей фанатической религии, и по образу жизни, и привычкам и по самому свойству обитаемой ими страны - природные хищники и грабители». Объявив их такими по своему произволу, России, оказывается, уже можно отнимать у них землю, рубить их леса, сжигать и разорять их аулы, убивать их самих, и утверждать, что русские «принесли им культуру».

Эти нарушения элементарной человеческой логики как прием употреблены не по ошибке. Они дают возможность Данилевскому перевернуть историю с ног на голову. Отрицанием агрессивности России и аннексионного характера ее «приобретений» он скрывает тот факт, что такая политика России враждебна всему миру и прежде всего близкой Европе, и утверждает, что это не Россия враждебна Европе, а наоборот, якобы Европа враждебна России, и говорит о «насильственности» как национальной черте не России, а якобы Европы. Он оправдывает право России вмешиваться во внутренние дела других государств, но отрицает его для других: «Какова бы ни была форма правления в России, каковы бы ни были недостатки русской администрации, русского судопроизводства, русской фискальной системы и т.д., до всего этого, я полагаю, никому дела нет».

Дошло до смешного, Данилевский отказывает Европе в праве называться частью света, а Уральский хребет, по его мнению, ничем не отличается от других гор, и поэтому не является линией разграничения Европы и Азии, поэтому Европа, по мнению этого «ботаника» – это не часть света, а только «западный полуостров Азии».

Очень характерно при этом, что, как и сейчас Путин, после того, как развязал российскую войну в Украине, озаботился «ухудшением отношений» между русским и украинским народом, так Данилевский после всей лжи в сторону Европы требует от европейских стран, чтобы они закрыли глаза на явную враждебность России всему европейскому, чтобы вопреки очевидности они относились к России хорошо, и считали ее, ну если не старшим братом, то другом. Русское мышление не меняется и за целые столетия.

Были ли Шпенглер, Тойнби и Питирим Сорокин последователями Данилевского?

Справедливости ради надо сказать, что серьезные аналитики всегда просто не обращали внимания на эту часть книги Достоевского – ну считает он так, пусть и считает, его дело. Тем более, что первоначально книга была встречена прохладно и интереса не вызвала. Это и понятно – такой уровень «аналитики» не приняли даже российские мыслители, и многие стали критиковать его концепции. При этом главным содержанием труда «Россия и Европа» считался не его спор с Европой, а то, что Данилевский в ней, якобы изложил новую философско-историческую доктрину, получившую наименование «теории культурно-исторических типов», и дал характеристики не то 12, не то 10 (мнения аналитиков в числе их расходятся) «культурно-исторических типов» человечества.

Не имея философского образования, ботаник и «революционер» науки Данилевский, отрицавший учение Дарвина, вопреки широко распространенному представлению об истории как об эволюционно-стадиальном движении единого человечества, изобразил историю в виде совокупности «жития» отдельных культурно-исторических типов (цивилизаций). Многие российские мыслители сразу же возразили Данилевскому.

Наиболее аргументированную критику его теории опубликовал Владимир Соловьев. В отличие от Данилевского с его неудержимым антиевропеизмом и славословием славянству, свободный от всяких национальных предубеждений Владимир Соловьев считал главным субъектом исторического процесса все человечество как действительно существующий, хотя и собирательный организм. Его теория восходит к античности, к размышлениям классических философов о единстве, которые не были основаны на феномене постоянной вражды и почти «биологической» разрозненности цивилизаций, как у Данилевского. Она была наследием христианских учений, она же стала и одной из ведущих концепций в русской религиозной философии XIX—XX вв. Соловьев размышлял над тем, в каком направлении и на каких духовных основах должна развиваться русская культура как составная, а не враждебная часть мировой культуры. Последователь Канта, Гегеля, Шеллинга Соловьев пробуждал не враждебное, а дружеское отношение к Европе. Фраза Соловьева «Пришло время не бегать от мира, а идти в мир, чтобы преобразить его и измениться вместе с ним» была фактически опровержением всей теории Данилевского.

Характерно, что по Соловьеву, три «кита», на которых покоится наша нравственность, это не нынешние хваленые российские «скрепы», а свойственные человеку от природы чувства стыда, жалости и благоговения. При этом под чувством стыда Соловьев понимал, прежде всего, человеческую совесть, которая стоит выше ума и делает человека венцом творения. Несомненно, что совестливый человек не станет лгать так, как это делает сейчас российское телевидение и российские политики, но дело-то в том, что учились они явно у Данилевского, книгу которого держат настольной, а не у Соловьева.

Концепции Данилевского преодолены еще в начале ХХ века

Последователи Данилевского, основываясь на данной им классификации «типов», поспешили объявить, что его «оригинальное» учение стало предтечей теорий О. Шпенглера, А. Тойнби, П. Сорокина, а также китайского мыслителя Лян Шу Мина! Так ли это? Если основываться только на том, что эти ученые также составили свои концепции развития человечества, в которых присутствуют определенные классификации, то да, но если посмотреть на суть этих классификаций, то оказывается, что это большая натяжка. Данилевский просто не создал ничего такого, что по своей значительности могло бы попасть в поле зрения этих ученых, поэтому в их трудах нет ни опровержения, ни подтверждения его концепций. Во-первых, ни Шпенглер, ни Тойнби, ни даже русский по национальности социолог Питирим Сорокин нигде не цитируют и не ссылаются на Данилевского. О какой же «предтече» можно говорить?

И это не случайно. Его примитивная классификация, основанная на тенденциозных характеристиках «типов», по сравнению с уровнем их анализа не только не выдерживает критики, но даже не дотягивает до их уровня понимания процесса развития, понимания движения истории. Работа Освальда Шпенглера «Закат Европы», где он дает свою характеристику исторических циклов, основана не на враждебности цивилизаций, а на единстве исторического процесса. Книга Арнольда Тойнби «Постижение истории» является глубоким вариантом теории культурных циклов, теории «локальных цивилизаций», что только внешне похоже на теорию Данилевского, ибо опирается на идею о том, что вся история слагается из множества самостоятельных, но взаимосвязанных друг с другом цивилизаций. Концепция Питирима Сорокина истолковывает историю не как разделенное, а как связное, последовательное, циклическое чередование основных типов общества.

Как бы завершением теорий, рассматривающих общество и его развитие в единстве, а не во вражде, является теория «линейной истории» Карла Ясперса, основанная на философии коммуникации, а не войны. Все эти учения показывают, что концепция Данилевского не верна и по своей сути, и по своему методу, что и обусловило ее ложные выводы о превосходстве России над Европой, о превосходстве славянской цивилизации над другими цивилизациями. И сегодня понятно, насколько же безразличными к истине должны быть представители нынешних движений «евразийства», «русского мира», «православного единства», требующие от всех русских, чтобы его книга была для них «настольной библией».

Метод Сорокина против метода Данилевского

Стоит подробно рассмотреть творчество Питирима Сорокина, поскольку он, как русский ученый, в том случае, если бы его «Система социологии» хоть немного наследовала «учение» Данилевского, обратил бы на него внимание. Однако нет, Питирим Сорокин, профессор Санкт-Петербургского университета, затем основатель и руководитель Гарвардского факультета социологии и, без преувеличения, основатель мировой школы социологии ничего не говорит о Данилевском. Наоборот, он утверждает, что его теория «социального взаимодействия» основана на широко известной сейчас «теории циклических волн» его друга, соученика и единомышленника Николая Кондратьева, который, к сожалению, в отличие от самого Сорокина, вернулся из США в СССР, был репрессирован и расстрелян. И его учение долго замалчивалось. Книга Данилевского «Россия и Европа» по уровню анализа – детский лепет по сравнению не только с «Системой социологии» Питирима Сорокина, но и с его работой «Социокультурная динамика и эволюционизм».

Если метод Данилевского это классификация и группирование явлений, основанные на его личных субъективных вкусах, произвольная и даже извращенная трактовка фактов истории и политики, то метод Питирима Сорокина – это строгая диалектика, это анализ явлений во всех их внутренних и внешних мировых взаимосвязях. Разве может этому методу противостоять та путаница Данилевского о том, что все вокруг должно исходить из интересов России, которая все время кого-то завоевывает, но при этом она «самая благородная и самая миролюбивая страна», и что славянство это единственная цивилизация, за которой будущее?

В работе «Социокультурная динамика и эволюционизм» Питирим Сорокин пишет, что уже в 18-19 веках ученые характеризуют развитие как взаимосвязанные и поступательные циклы, которые ведут общество в направлении общего прогресса, а не вражды, как у Данилевского. Питирим Сорокин: «Типичны в этом смысле концепции Гердера, Фихте, Канта и Гегеля. И Гердер и Кант видели главную тенденцию исторического процесса в прогрессивном сокращении насилия и войн, стабильном расширении сферы мира и росте справедливости, разума и нравственности. Для Фихте человеческая история в целом представляет собой последовательность 5 стадий — все более полную реализацию свободы, истины, справедливости и красоты. По Гегелю, основное направление исторического процесса заключается в прогрессирующем росте свободы: от свободы для никого на заре человеческой истории, через стадии свободы для одного, свободы для некоторых и кончая свободой для всех». К такому уровню мышления Данилевский и близко не подходит. Наконец, в ХХ веке, отмечает Питирим Сорокин, ученые пришли к пониманию процессов циклического развития общества, однако у Данилевского об этом нет и намека.

Характерно, что Данилевский в своей книге, рассматривая национальность выдающихся деятелей мировой науки, выводит их способности из… антропологических особенностей строения тела представителей той или иной нации, опять же объявляя славянскую нацию наиболее перспективной, из-за чего он и заслужил звание «предтечи русского фашизма». Ничего подобного нет, ни у Шпенглера, ни у Тойнби, ни тем более у Питирима Сорокина. С большим основанием Данилевского можно назвать предтечей теории Ломброзо, ибо его «типы» и его «враждебность цивилизаций» не имеют ничего общего с научным анализом. А если учесть, что нынешние антропологические исследования доказали, что русский народ относится не к славянскому, а к финно-венгерскому типу, то теорию «славянофильства» Данилевского можно считать опровергнутой не только на концептуальном, но и на антропологическом уровне.

Характерно также, что с 1879 года Данилевский в Мшатке приступает к работе над сочинением «Дарвинизм. Критическое исследование», в котором намеревался дать опровержение учения Чарльза Дарвина, как теории, «упрощающей проблему видового многообразия жизненных форм». Он успел написать первый том и небольшую часть второго.

Критикуя дарвиновскую теорию естественного отбора, Данилевский объяснял происхождение организмов деятельностью высшего разума (?-авт.). Он определял свой труд как «естественное богословие». В этой книге уровень его анализа пал еще ниже. Понятно, что с позиций «естественного богословия» теорию Дарвина опровергнуть невозможно, и Данилевский, можно сказать, ее просто отстранил.

Из-за его антидарвиновских выступлений общество забыло о нем, как об открывателе «культурно-исторических типов», но запомнило его спор с Дарвиным, и именно на этом поле он заслужил множество возражений со всевозможных точек зрения, и во многих даже советских словарях в статьях о нем в первую очередь отмечалось, что он «антидарвинист». На этом фоне о социологических концепциях Данилевского сразу же забыли и долго не вспоминали, пока «профессиональным русским» снова не понадобился классик-апологет «паславизма», враг Европы, идеолог превосходства «русского мира», на которого можно было бы ссылаться, как на библию. Тут Данилевский, хоть и давно опровергнутый, но еще может послужить.