С приходом нового генерального секретаря НАТО официальная риторика Альянса в отношении России на первый взгляд смягчилась. Так, в речи, произнесенной в Брюсселе, в Немецком Фонде Маршалла, Йэнс Столтенберг назвал Россию «не просто соседом Норвегии, а самым большим соседом НАТО, которого нельзя просто игнорировать. Нам нужны взаимоотношения. Вопрос в том, какими они будут». Такие заявления вполне очевидны – государственный и политический деятель с богатым опытом правительственной работы и хорошими личными связями с нынешним хозяином Кремля не может выражаться менее дипломатично. Однако и более дипломатичной риторики он позволить себе не может – организация, во главе которой он состоит, имеет долгую традицию разделяемых ее членами ценностей и стратегических приоритетов, которую нельзя принести в жертву личным симпатиям.

Потому, хотя НАТО и не ищет конфронтации с Россией, это не означает полного бездействия. Новые угрозы международной безопасности, исходящие из Кремля, касаются не только Украины, но также военной и оборонительной компетентности Западного мира – развертывание военной инфраструктуры РФ в Арктике, стратегические планы наращивания военной группировки в оккупированном Крыму, недавние фокусы с подводными маневрами, не остаются без достойного ответа. Пример тому – недавние учения Noble Justification, в рамках которых было реализовано крупное развертывание стратегических бомбардировщиков В-52, способных нести ядерное оружие. По информации стратегического командования США, неопределенное число бомбардировщиков осуществило два полета большой дальности. Это – более чем явный намек Путину. «Россияне открыто угрожают ядерным оружием разного рода. В этих обстоятельствах необходим сигнал запугивания усиленными средствами» – отметил бывший стратег Пентагона Марк Шнайдер.

Режим постоянной боеготовности НАТО планируется установить и удерживать за счёт, во-первых, наличия сил быстрого реагирования, во-вторых, размещения перевалочных баз в географически важных точках по Восточному периметру Альянса, и в-третьих, постоянного присутствия вооруженных сил стран-членов организации на ее восточных рубежах на основе перманентной ротации. На «острие» обороны планируется постоянно удерживать около 4 000 человек личного состава. Со времен окончания «холодной войны» это самые масштабные трансформации военной политики НАТО.

И это не только общеорганизационная декларация – на национальному уровне к такому повороту событий начинают готовиться страны-члены. Так, Польша уже планирует масштабную перестройку национальной военной структуры, ориентируясь в первую очередь на геополитические и военные последствия конфликта на Востоке Украины. Хотя страна с 1999 года является членом НАТО, большая часть ее 120 000 армии находится на Западных рубежах страны – отголоски канувшей в Лету «холодной войны». Ситуацию планируют изменить радикальным образом – как минимум 3 военные базы на Востоке страны увеличат свой оборонительный потенциал (личный состав, вооружение, логистика) с нынешних 30% до 90% к 2017 году. Это уже практическое воплощение тезисов, намеченных сентябрьским саммитом и подтвержденных Столтенбергом. И хоть в этом случае речь идет исключительно о польской армии, не стоит забывать о ротационном укреплении восточных границ НАТО – эти силы стоит плюсовать к военно-оборонительному потенциалу Альянса (по некоторым оценкам, их численность ввиду инициатив Польши может примерно равняться 2 500 человек).

Судя по недавним заявлениям, Украина близка к комплексной реформе сектора национальной безопасности – решение о параллельном изменении стратегии национальной безопасности и военной доктрины является единственно правильным. Это позволит решить целый ряд стратегических и тактических задач в едином комплексе. Судя по предварительной информации, новая структура ВСУ будет более-менее соответствовать оборонительному замыслу НАТО – силы специальных операций (для ведения специальной разведки и специальных действий по уничтожению важных государственных и военных объектов противника); силы немедленного реагирования (для прикрытия границы, сдерживания, локализации, ликвидации вооруженного конфликта); силы наращивания (для усиления боевого потенциала армии с целью ликвидации вооруженного конфликта и отпора вооруженной агрессии); силы резерва (для территориальной обороны); силы и средства боевого дежурства.

Дело за политической волей высшего руководства страны к воплощению этих инициатив, эффективность которых можно в разы усилить тесным военно-политическим сотрудничеством с Польшей и НАТО, результатом чему может стать мощная и современная система национальной безопасности – не декларативная, но практическая составляющая евроатлантической системы коллективной безопасности.