Почему Генштаб Украины повторяет ошибки времен русско-японской войны 1904-1905-го? Мемуары Петра Григоренко:

Мне позвонил уважаемый офицер Генерального штаба, спросил - а нет ли у меня каких-то личных мотивов критиковать начальника Генштаба Муженко, а то я очень акцентирую внимание на его фигуре.

Я ответил, что искренне убежден в невежестве Муженко, который не делает выводов из наших неудач. Я не могу смириться с тем, что разрушена система управления войсками, что раздроблены бригады, что батальоны территориальной обороны применяются в первой линии, что не формируются ударные части постоянной готовности из полностью мотивированного личного состава.

А в подтверждение моей позиции я хочу обратиться к книге "В подполье встретишь только крыс" - это прекрасные мемуары патриота Украины Петра Григоренко - генерал-майора Генштаба СССР. Обратите внимание, с чего начал работу во время наступления японцев а Халхин-Голе в 1939 году советский штаб - с восстановления структуры управления!

Дробление воинских частей - признак очень низкой штабной культуры, и некомпетентности командования. Увы, уже пять месяцев Генштаб Украины воюет не кулаками бригад, а растопыренными взводами, ротами. батареями и батальонами.

Война в Украине - не какое-то особенное явление - все это было сотни раз и уже повторялось в истории военного искусства. И ошибки наши давно уже описаны. Почитайте Григоренко - и вы сможете оценить степень невежества некоторых наших генералов, которые в 21-м веке повторяют ошибки времен русско-японской войны 1904-1905 годов!:

"Русско-японскую войну 1904-1905 гг. пришлось мне вспомнить сразу по приезде и по другому поводу. Поезд наш прибыл около 10 часов утра. Прямо с чемоданами мы отправились в штаб и пошли представляться начальству. Принял нас прибывший за несколько дней до нашего приезда только что назначенный начальником штаба фронтовой группы преподаватель нашей академии, комбриг Кузнецов. Аппарата у него пока никакого не было. Поэтому мы сразу получили различные задания. Меня Кузнецов очень хорошо знал и первого попросил подойти к нему:

— Вот приказ 1-ой армейской группы. Прошу нанести его на карту.

Я взял в руки объемистую пачку листов папиросной бумаги с текстом на ней и удивленно спросил:

— Это все приказ? Армейский приказ?

Я взглянул на последнюю страницу. Там стояла цифра «25».

— Да, армейский приказ, — едва заметно улыбнулся Кузнецов. — Вот его вы и нанесете на карту. И побыстрее. Нам с командующим и членом военного совета прежде чем выезжать в армию надо разобраться в обстановке по карте.

Я шел в отведенную мне комнату и старался догадаться, что же можно написать в приказе, чтобы заполнить 25 машинописных страниц. 2-3 страницы — это еще куда ни шло, а 25!.. Так и не додумавшись, разложил карту и начал читать. Тут-то я и понял. Приказ отдавался не соединениям армии, а различным временным формированиям: «Такому-то взводу, такой-то роты, такого-то батальона, такого-то полка, такой-то дивизии с одним противотанковым орудием, такого-то взвода, такой-то батареи, такого-то полка оборонять такой-то рубеж, не допуская прорыва противника в таком-то направлении».

Аналогично были сформулированы и другие пункты приказа. В общем, армии не было. Она распалась нa отряды. Командарм командовал не дивизиями, бригадами, отдельными полками, а отрядами. На карте стояли флажки дивизий, бригад, полков, батальонов, а вокруг них море отрядов, подчиненных непосредственно командарму.

И тут я снова вспомнил русско-японскую войну и командующего Куропаткина. Его опыт давал мне возможность понять, каким образом Первая Армейская Группа рассыпалась на отряды:

Японцы действуют очень активно. Они атакуют на каком-то участке и начинают просачиваться в тыл. Чтобы ликвидировать эту опасность Куропаткин выдергивает подразделения с неатакованного участка, создает из них временное формирование — отряд — и бросает его на атакуемый участок. В следующий раз японцы атакуют тот участок, с которого взят этот отряд.

Куропаткин и здесь спасает положение временным отрядом, но берет не тот, который взял ранее отсюда, а другой, откуда удобнее. Так постепенно армия теряет свою обычную организацию, превращается в конгломерат военных отрядов. Этот куропаткинский «опыт» знал любой военно-грамотный офицер. Опыт этот был так едко высмеян в военно-исторической литературе, что трудно было предположить, что кто-то когда-то повторит его. Жуков, который в академии никогда не учился, а самостоятельно изучить опыт русско-японской войны, видимо, было недосуг, пошел следами Куропаткина. Японцы и в эту войну оказались весьма активными. И снова с этой активностью борьба велась временными отрядами.

Я позвонил Кузнецову и пошел к нему с картой. Он взглянул на нее:

— Я так и думал. Пойдемте к командующему.

Мы пришли к Штерну. Я представился и разложил карту.

— Ну, потрудились японцы, — усмехнулся Штерн. Ну что ж. Придется дать команду: «Всем по своим местам, шагом марш!»

На следующий день Штерн с группой офицеров вылетел в 1-ю армейскую группу. Он долго говорил с Жуковым наедине. Жуков вышел после разговора раздраженным. Распорядился подготовить приказ. Приказ на перегруппировку войск и на вывод из непосредственного подчинения армии всех отрядов, на возвращение их в свои части".

Узнаете, не правда ли? Как же горько удивился бы Григоренко, если бы узнал, что у нас не только "куропаткинский опыт" используется, но даже сама культура отдачи письменных приказов нарушается сплошь и рядом. Огромное количество приказов идет без документального оформления, что невероятно затрудняет управление войсками. А письменные приказы не отдаются, чтобы вообще избежать возни с бумагами в этом неуправляемом хаосе.

Григоренко написал книгу в 1981 году, но ее конечно, генерал Муженко не читал - я подозреваю, что он вообще мало что читал по военной теори, иначе что-то бы уже давно начал делать.

Пора наконец начать собирать бригады вместе. Пора создавать части полностью укомплектованные добровольцами.

Пора строить вооруженные силы исходя из требований военной науки. а не каких-то нелепых импровизаций. Пора наконец думать системно, а не наступать много месяцев на одни и те же грабли.

Ссылка на главу из мемуаров Григоренко.