Поздним вечером, где-то на одесских задворках, мы пили чай с мальчиками-морячками. Они все - такие юный и милые, чубчики над высокими гладкими лбами. Они все - очень хотели угостить меня кофе, но денег у них было мало, поэтому мы пошли в ларёк. 

Строгая одесская продавщица с синими стрелками над глазами сделала нам кофе с молоком, в маленьких бумажных стаканчиках. И кофе был невероятно вкусный. И луна была круглой и большой, и ее время от времени накрывали тучи, как в кино. 

А у мальчиков - горели глаза, они рассказывали, что очень хотят в АТО, хоть в пехоту. 

И вдруг к нам подошел пьяный небритый мужик, слегка за шестьдесят:

- И что там хорошего, в той АТО?.. Что там хорошего?… начал наседать он, - Лучше б пенсию платили как в России. 

И я увидела как у одного мальчика, самого молоденького, задрожали губы. Совсем как у малыша.

- Как?.. - тихо спросил он. - Как?.. Это же наша Родина!.. Как мы можем ее не защищать!..- И руки у него сжались в кулаки. 

Дед в это время уже шел прямо на него. 

- Тихо-тихо!… - кто-то из морячков схватил этого малыша, кто-то - бешеного деда. 

Мужика отвели куда-то во дворы, от греха подальше. 

А мальчик-моряк остался со мной у ларька. Он кутался в связанную мамой кофту, и не мог прийти в себя.

А я стояла и думала - что вот такие, с чубчиками и в вязанных кофтах - такие идут и умирают. 

А вот те - сто грамм, пенсия и привет - вот те у нас - граждане, позицию которых надо уважать.