Что за шум и топот в центре Москвы? Слышится странная мелодия — русскую «Барыню» вдруг сменяет лезгинка, переходя в «Хава Нагилу», а та обрывается, уступая бравурным звукам Советского гимна. Большая толпа собралась поглазеть на доселе невиданное действо - русские националисты пляшут под кремлёвскую дудку!

Долго твердили они, что служат интересам народа и клялись бороться с режимом, и вдруг все, вмиг, ринулись водить хоровод вокруг трона.

Вот степенно, напоминая себе благонамеренного и расчётливого бюргера, движется Крылов, пытается сохранить имидж европейца, но порой достает из-за пазухи уголок имперского флага и с чувством целует его.

Следом лихо, вприсядку, в белой рубахе, расшитой красными петухами, летит Холмогоров, и ничуть не запыхался — наверное, часто репетировал накануне.

В кокошнике, с ржавым комсомольским значком на фольклорном сарафане, плывёт лебёдушкой Холмогорова, собирая у зрителей гуманитарную помощь для Новороссии.

В чёрном кафтане, с растрепанной кудреватой бородой выделывает коленца смазными сапогами Штильмарк, потрясая своим обращением в поддержку Путина.

Вьётся вьюном Тор-Кралин, заправляя за уши незримые пейсы, поднося к уху мобильник — не поблагодарят ли с Лубянки?

И гордо подняв подбородок, кружится с самим собою в вальсе расолог Авдеев, прижимая к груди новую книгу, где доказал он, что Гиркин, Безлер, Зайдлер, Кауфман, Добкин, Кернес и Бородай — истинные арийцы.

Много, много других вождей и маленьких фюреров участвует в красочном представлении. Долго ждали этого события коммунисты и евразийцы, много их среди зрителей. Вот Зюганов с слезами на глазах пытается повязать Авдееву красный галстук, принять в почётные пионеры. Вот хлопает в ладоши Лимонов. Вот Багиров, выскакивая из толпы, пожимает руки новым соратникам. Вот Дугин трясется в такт музыке, приговаривая; «Убивайте, убивайте, убивайте»...

Когда звуки «Барыни» внезапно сменяются лезгинкой, некоторые националисты останавливаются, невольное замешательство отражается на их лицах. Но тут в кругу появляется Кадыров, показывает движения кавказского танца, весело восклицая: «Асса, Евразия!» И националисты неумело, но с каждым шагом увереннее, начинают подражать чеченскому Герою России. На заднем плане пляшут рядовые националисты. Вот машут шашками донские казаки, перебрасывая друг другу чучело в одежде «Пусси Райт», шлёпают его нагайкой. Порой из их рядов высовывается какой-то молоденький казачок и пытается уточнить:

- Мы же нация, братцы?

- Мы сословие, дурень! Потомки беглых холопов. - И атаман, увешанный медалями от подбородка до паха, заталкивает неосторожного в пляшущий строй.

С краю топчутся парни в чёрной форме, которым некто раздаёт ватники. Покорно одевают ребята этот символ советских концлагерей — приказ есть приказ. Напялив ватник, превращаются в огромных колорадских жуков, щелкают жвалами, взлетают над Москвой, спешат на Юго-Восток Украины. Радуются этому тысячи мигрантов, тоже собравшиеся поглядеть на спектакль - теперь будет им спокойнее на улицах Москвы.

...Но вот стихает кремлёвская дудка и прочие инструменты политтехнологов, куда-то исчезает трибуна с отечески улыбающимся Президентом, и националисты видят себя среди разорённой разграбленной страны, где бабушки с пенсией в пять тысяч умирают с голоду на папертях, где закрываются школы и больницы, заводы и фирмы, где растут налоги, тарифы, цены и падает рубль, доводя до паники небогатое большинство, накануне кричавшее:

«Санкции? Не смешите мои «Искандеры»!

Но не унывают танцоры под кремлевскую дудку — ведь у некоторых есть квартирки в загнивающем Евросоюзе, да и заплатят за пляску щедро. И расходятся они на свои диваны, к своим сайтам, где нет места для настоящей живой России, для бед её народа и подлинных его интересов.