В прошлой, довоенной жизни мы каждое лето ездили в Севастополь - навестить родителей, ну и отпуск заодно. Ну, я не буду тут сейчас расписывать коллективный Тагил на пляжах, это и так всем известно. Свиноподобные дамы в стрингах тоже давно не новость. Но вот было несколько интересных наблюдений за представителями разных цивилизационных миров по их отношению к детям.

История первая: сижу возле моря, жду, когда в нем образуется небольшая свободная площадь, чтобы поплавать. Подходит ко мне серьезный такой мен лет шести-семи и сам со мной заговаривает. Ну там, слово за слово, светская беседа. Угостила его персиком, он сдержанно поблагодарил, съел. А где мама твоя? - спрашиваю. Куда-то ушла, - говорит, - дела у нее. Ну, мы еще поболтали. Через час примерно он увидел наконец вернувшуюся маму на соседнем пескоучастке, вежливо откланялся, пойду, говорит, а то она волноваться будет. И я тоже увидела маму. Она не волновалась. Ребенка не искала, не озиралась, не бегала в панике по пляжу. Она сидела на песке, выпучив слегка остекленевшие от пива глаза, к ее нижней губе приклеилась сигарета. Ну, какого черта этой козе такой мужик достался? - подумала я.

Ну, и другая история. Снова пляж. Справа от нас - интернациональная пара с малышом лет двух, слева - пара нарко-алконавтов, вставших на путь исправления. В их разговорах мелькали слова "метадон" и "на учете", но следы былой жизни с лиц уже не убрать. С ними пацан лет пяти. Пока я их изучала, мама из интернациональной пары - лицо славянской национальности куда-то упилила. Малой остался с папой-немцем. Немец с ним все время говорил, играл, одевал панамку, поправлял футболку, потом устал и прилег. Дитё в это время вылезло на песок и принялось его раскидывать в разные стороны, попал в меня. Я даже не пикнула, но немец подорвался, строго выговорил малышу и долго передо мной извинялся на английском. В это время сын пары, вставшей на путь исправления, заявил о своем желании покакать. На пляже - три почти чистых бесплатных туалета. Но мама, долго не думая, отвела его на пару метров от нашего лежбища и усадила какать за стволом поваленного дерева. Вернувшись, мама села пить с папой пиво и рвать тараньку руками, мыть которые она не стала. Немец, выходец из бездуховной Гейропы, смотрел на это большими глазами. Запах свежей какашки с таранькой усиливал его культурный шок.

Цивилизации вступили в непримиримое противоречие друг с другом.