У моего отца была старшая сестра. Эсерка. Ее арестовали жандармы в Малине, на Житомирщине. В небольшом городе это было событием. Она исчезла, растворилась где-то в царской каторге. В семье о ней не вспоминали. Хотя помнили все, всегда. Не вспоминали вслух и после революции, поскольку эсеры оказались неправильными революционерами, врагами пролетариата.

Мой отец закончил медицинский институт, жил и работал в Киеве. Членом партии большевиков был с 1925 года. Он своей покойной сестре рассказал мне лишь однажды, очень коротко, кажется, в 1968 году, после подавления оторвавшейся от "социалистического лагеря" Чехословакии. Он, коммунист, ненавидел советскую власть и очень боялся ее. Иметь в своей семье эсерку, пусть и очень-очень далекую, было опасно. Тренированный Сталиным, он боялся говорить об этом и при Брежневе.

В моей жизни никогда не было "идеологического обоснования". В 1970 году мой друг П., тогда - идеологический марксист, спросил меня: "Как ты так можешь жить? Одни эмоции, никакой идеологической составляющей..." Таким я и остался, и в лагерях, и после них я был все тем же маленьким мальчиком из сказки Андерсена о голом короле, говорившем вслух правду. Даже следователь КГБ, работавший со мною в 1972 году, знал эту правду, видел ее, обсуждал со мною вслух. И у него, как и у меня, не было никакой идеологической подпорки.

Сегодня все чаще думаю... Почему? Все вокруг знали, а сказал я. Неужели какая-то генетическая предрасположенность к сопротивлению, унаследованная мною от тети-каторжанки? Неужели и сегодня я слепо следую каким-то своим сугубо биологическим предрасположенностям, когда пишу и говорю о тотальной коррупции в моей стране, о "смотрящих", возглавляющих бесстыдный дерибан в системе Минздрава, о погрязшей в финансовых махинациях Службе Безопасности Украины? Эх, тетя-тетя, если бы не ваши гены, был бы я сейчас вполне благополучным профессором, богатым и самоуверенным, смотрел бы свысока на копошащуюся массу рядом, вслух иронизировал бы над бессмысленными смертями и страданиями Стуса, Марченко и т.д. и т.п.

Совсем недавно имел редкий по откровенности разговор с известным украинским ученым. Настоящим, не из всех этих псевдоакадемиков. Говорили и об этом, необходимости и тщете сопротивления в тотально коррумпированной стране. Где никто из власть имущих не стесняется публичного позора. Где основание ненависти к согрешившему воровством - зависть. Где говорить правду - дурной тон или проявление недальновидности, глупости. Вспомнили мы и десятки (!) украинских политиков, скрывшихся от обвинений в отечественных частных клиниках и за рубежами нашей всепрощающей, мягкосердой родины.

Политиков, всех без исключения вернувшихся к дележу государственного пирога... Затем говорили обо мне, вспомнив одну из последних моих публикаций, за которой в нормальной стране должен был последовать правительственный кризис или физический отстрел автора на улице (это - уже не в совсем нормальной стране!).

У нас, Украины - особый путь. Мирного, спокойного, нетревожимого поедания бюджетного пирога, который никак не заканчивается. Где воруют, грабят и профессиональные патриоты, и равнодушные к идеологиям ненасытные пофигисты.

Вспомнили мы и далекие дореволюционные времена. Многие тысячи народников, пытавшихся пробудить человеческое достоинство у рабов; великое множество эсеров, искренне и истово толкавших свою страну в объятия Европы; бесчисленные бунты украинских крестьян, категорически не желавших жить и работать в колхозном рабстве...

Заговорили мы и о феномене сопротивления. И о частном проявлении его - Майдане. В сущности, проигранном Майдане. Так утверждал мой собеседник. "Ваша недавняя публикация не испугала ни президента, ни премьер-министра, ни главу СБУ. О министре здравоохранения вообще не идет речь... Так кто победил? Во имя чего умирали люди? Во имя чего они умирают на войне сегодня? Отвлекитесь от эмоций, ответьте мне и себе честно, кто победил?"

Мне трудно отвлечься от своих эмоций. И от своего весьма специфического жизненного опыта. Иногда мне казалось, что Дон-Кихот может победить ветряную мельницу. Эх, тетя-тетя, во всем вы виноваты.