Каждое утро по рынку в городе Ровеньки, в самом центре "ЛНР", между торговых рядов проходят три человека, одетые в камуфляж. У одного из них на плече автомат АК, второй вооружен пистолетом, а третий – светловолосая женщина, ополченка, о которой известно только лишь, что зовут ее Оксана. Это временная администрация рынка. Ранее базар принадлежал частному лицу, но с тех пор, как прошел референдум о независимости "ЛНР", владелец рынка сбежал, а руководить им взялись местные ополченцы. Собственно, руководят они просто: следят за тем, чтобы продавцы не устанавливали высокие цены, и проверяют их каждый день.

Подобное ручное руководство происходит почти во всех городах самопровозглашенных республик. С начала лета в непризнанных "ДНР" и "ЛНР" приостановили работу государственные и частные банки Украины. Причина – территория не подчинялась украинским законам, участились ограбления инкассаторских машин, а в отделения банков периодически наведывались вооруженные люди.

Произошедшее изменило ландшафт предпринимательской деятельности. Значительная часть бизнесменов покинула захваченные территории, те, кто остался, поставлены перед фактом: платить налог в республиканский бюджет или оказаться на грани закрытия. Две важные детали того же ландшафта: большая часть крупных промышленных предприятий закрылись, а значительное количество магазинов, торговых центров и даже фабрик национализированы в стиле 1917 года.

Бизнес-среда в "ЛНР" и "ДНР" сейчас больше похожа на еле бурлящий котел, огонь под которым уже давно угас, а жидкость в котле остается еще относительно теплой. Сколько еще она будет такой? Экономисты предсказывают – от нескольких месяцев до полугода. Но, несмотря на очевидные проблемы, местное население по большей части не вдается в детали происходящего и продолжает верить в светлое экономическое будущее Новороссии.

Налоги или жизнь

После банковского коллапса в Донбассе закрылась Налоговая служба Украины, потом Казначейство, филиалы Пенсионного фонда и социальных служб. Одновременно основные полномочия по управлению городами взяли на себя локальные военные коменданты. Обычно это кто-то из представителей рабочего класса – например, в Стаханове это каменщик Павел Дремов, а в Ровеньках электросварщик Игорь Кулькин. К слову, действующие мэры тоже остались у руля, но без реального влияния на жизнь населенного пункта.

Небольшие коммерсанты теперь подчиняются указам комендатур, налоги устанавливает местная власть, сформированная из ополченцев. Например, в Свердловке всем бизнесменам и юридическим лицам необходимо пройти перерегистрацию. В приемную «Народной налоговой» выстроились огромные очереди, законопослушные горожане не хотят иметь проблем с новой властью. Процесс перерегистрации платный – стоимость свидетельства 100 гривен (300 рублей), в то же время производится платеж за патент на предпринимательскую деятельность – 200 гривен (600 рублей). Также собирают налог на землю за прошлый и текущий год. Вся оплата принимается только наличными деньгами.

Особенность административной структуры "ЛНР" в том, что эта территория поделена на несколько сфер влияния. В Луганске, хотя и есть несколько конкурирующих между собой группировок, все же доминирующее положение у Игоря Плотницкого, главы республики. Юг Луганщины поделен между атаманом Войска Донского Николаем Козициным и местным ополчением и, по рассказам местных жителей, – российскими войсками. В Алчевске влияние и полная власть у Алексея Мозгового, главы батальона «Призрак», и т.д. Раздробленность достаточно велика, поэтому и условия, которые они выставляют предпринимателям, отличаются. Большая часть сборов оседает в карманах народных мэров, комендантов, а часть уходит в центральный бюджет республики. Хотя последнее тяжелее проследить, а официальную информацию по налогам никто там не публикует.

В ДНР насчет финансового разделения все гораздо проще – его почти нет. На уровне так называемого министерства по доходам и сборам прописана вся система налогообложения. Юридические лица обязаны платить налог в размере 20% от прибыли, физические – 13% подоходного налога, если доход меньше 10 тысяч гривен (30 тысяч рублей), а если больше, то 20%. Для сравнения: в украинском законодательстве подоходный налог закреплен на уровне 10–17% в зависимости от категории и уровня дохода.

Остальные пункты налоговых сборов в Донецкой республике выписаны вольно: таксисты платят 170 гривен в месяц (517 рублей), маршрутное такси – ежемесячно 500 гривен (1,5 тысячи рублей), рыночники – 150 гривен (450 рублей). Сбор за использование природных недр – по 10 тысяч гривен в местный и республиканский бюджеты.

В донецком министерстве не скрывают, что за уклонение от уплаты налогов предусмотрены жесткие санкции от штрафов до административного ареста неплательщика.

Но проблема в том, что данные меры запугивания действуют только на мелких бизнесменов. В то же время крупные ведут себя иначе: принадлежащая миллиардеру Ринату Ахметову компания ДТЭК, в которую входит несколько ведущих угледобывающих предприятий, сообщает, что остается налогоплательщиком Украины. Хотя в связи со сложной финансовой ситуацией некоторые шахты, работающие в зоне военных действий, обратились в украинские налоговые органы для оформления рассрочек по налоговым обязательствам на выплату НДС, налогов и сборов.

«Несмотря на все трудности, за девять месяцев 2014 года предприятия в зоне военных действий перечислили в украинские бюджеты всех уровней около 3 млрд гривен», – говорит Марина Полякова из дирекции по внешним связям ДТЭК.

А бывший народный депутат от Партии регионов Борис Колесников в беседе утверждает о еще большем – все известные ему крупные предприятия остаются в поле налогообложения Киева или об этом заявляют.

Мертвые акулы бизнеса

Между тем большая часть промышленных компаний и вовсе приостановила свою деятельность. За примерами далеко ходить не нужно. В Горловке концерн «Стирол», крупнейший на Украине производитель минеральных удобрений, принадлежащий украинскому миллиардеру Дмитрию Фирташу, закрылся еще летом, а все запасы химикатов вывезены из зоны военных действий, производство законсервировано.

Не лучше ситуация и на Луганском машиностроительном заводе. Последние двенадцать лет завод работал на российский рынок и изготовлял оборудование для угольной, черной и цветной металлургии, коксохимической, энергетической, строительной, целлюлозно-бумажной промышленности и сельского хозяйства. В конце августа в результате артобстрелов цеха были практически полностью разрушены. Руководство решило эвакуировать предприятие в Россию – теперь завод будет располагаться в Каменск-Шахтинске Ростовской области.

Подобная ситуация и на Луганском литейно-механическом заводе. Он основан в 1933 году и до начала конфликта занимал ведущую роль в производстве чугунных отопительных радиаторов, труб, военной техники. С начала боевых действий завод законсервировали, а позже, в результате разрушенных РЭС, обесточили. Некоторые административные здания сгорели во время обстрелов.

Донецкий завод «Топаз» производил и разрабатывал сложные радиотехнические системы и комплексы особого назначения, а также радиотехнические изделия. Сейчас он простаивает, руководство сбежало; по некоторым данным, в июне представители ДНР вывезли с завода все машины, в том числе дорогостоящую военную установку радиолокационного подавления «Мандат». Но в цехах «Топаза» все же заметны признаки жизни, там теперь размещают военные казармы ополченцев.

Закрывал двери своей проходной для рабочих и Донецкий металлургический завод (ДМЗ), подконтрольный российскому предпринимателю Виктору Нусенкису. Причина остановок цехов – поврежденные железнодорожные пути, по которым доставлялось сырье и вывозилась готовая продукция. В первых числах октября руководство завода бодро отрапортовало, что начала работать доменная печь №1, остановленная ранее из-за отсутствия сырья. За девять месяцев текущего года ДМЗ произвел 760 тысяч тонн чугуна – на 25,9% меньше, чем годом ранее.

Сколько завод сможет работать? Украинский экономист Александр Жолудь уверен, что недолго, и объясняет почему: металл – это тяжелая продукция, которая транспортируется только морским путем ради снижения себестоимости. Иначе при транспортировке по железнодорожным путям производство резко становится убыточным. И загвоздка вот в чем – единственно пригодный для металлургов порт находится в Мариуполе, который контролируется Киевом.

«Это делает, мягко говоря, туманной перспективу металлургических предприятий, а по большому счету, ставит крест на них», – убежден Жолудь.

Между тем список по разным причинам неработающих компаний весьма велик: Харцызский трубный завод (ХТЗ), Енакиевский металлургический завод (ЕМЗ), Донецкгормаш, Алчевский меткомбинат, компании ДТЭК – «Ровенькиантрацит» и «Свердловантрацит» (оба шахтных объединения работают на внутренний склад, уголь покупателям не отгружается – повреждены ж/д пути), шахта «Комсомолец Донбасса» (крупнейшее угледобывающее предприятие – 8% от всей углебодычи страны).

Нужно учитывать, что структура донбасских городов такова, что предприятия являлись градообразующими, большая часть взрослого населения территориально привязана к ним и полностью зависит материально.

«Никакой политики, но посудите сами – остановятся большие предприятия, у людей не будет денег. Прекратят существование мелкие предприятия, в основном из сферы услуг, ведь банально не будет денег на хлеб, куда уж на поход в кино. Меньше предприятий, меньше налогов. А значит, местный бюджет будет мизерным. Экономика посыплется, как карточный домик», – считает Жолудь.

Эстафета выживания

Население "ЛНР" и "ДНР", которым из-за паралича банковской системы недоступны украинские пенсионные и социальные выплаты, выкручивается, как может. Широкую популярность приобрел «экономический туризм» – группа людей собирает банковские карточки шахтеров, которым начисляется зарплата, и за комиссию 200–400 гривен снимают деньги в Харьковской области, подконтрольную Киеву, – там, где работают банки.

Подобным образом поступают пенсионеры: едут в города, относящиеся к Украине, переоформляют себе пенсию и социальные выплаты и спокойно возвращаются на территорию непризнанной республики. Иногда и власти "ЛНР" и "ДНР" подкидывают своим гражданам по 1,8 тысячи гривен, называя это временной пенсией. Хотя не ведется учет, скольким была выдана эта пенсия, но у населения на руках всегда есть некоторая масса наличных денег. Поэтому мелкое предпринимательство – рыночники, маленькие продуктовые магазины все еще работают. Значительная часть продуктов в "ЛНР" и "ДНР" российского происхождения, так постепенно проходит замещение товаров украинских производителей.

Но даже тут нужно обладать знакомствами с представителями республик – на торговом рынке остались только те, кто сотрудничает с нынешней властью.

За денежное вознаграждение власть гарантирует целостность поставок товаров и продукции. А с теми, кто против, поступают по закону военного времени – с ними разговор недолог. Так случилось в Луганске с крупной украинской торговой сетью «АТБ» – у них национализировали, а проще говоря, забрали 25 магазинов и складов с товарами, а на основе их создана сеть супермаркетов, названная «Народный». Анна Личман, глава пресс-службы «АТБ», говорит, что товар, скорее всего, подвозили из других разграбленных магазинов или использовали их остатки.

Схожая судьба постигла и два крупнейших луганских торговых центра – «Атриум» и «Центральный». А вот центральный рынок в том же Луганске заработал – туда вернулся прежний хозяин, сумевший договориться с новыми властями.

Почти каждый конкретный случай ведения предпринимательской деятельности связан с возможностями найти общий язык с местным ополчением. Можно сказать, что не существует единых правил игры на бизнес-поле. Хотя со стороны "ДНР" и "ЛНР" периодически звучат месседжи о создании одного на всех Народного банка, Налоговой службы, но пока реализация их далека до завершения.

Да и об устойчивости этих структур судить тяжело, потому что условия для бизнеса отличаются город от города, и каким образом возможна системная работа, до сих пор неясно. Неустойчивый бизнес-климат, возврат к «договорнякам» и диким денежным отношениям, имитирующим рыночные, заставили выехать из "ЛНР" и "ДНР" как минимум половину людей, занимающихся предпринимательством, о чем говорят сами бизнесмены.

Но на этом плохие новости для республик не закончились. Украинское правительство разработало меры против «экономического туризма» – те, кто не зарегистрирован как беженец, не будут получать пенсии и соцпособия, даже если переоформили документы. Это значит, большая часть из четырех миллионов человек, проживающих на тех территориях, будут лишены и того призрачного достатка, который имели.

На прошлой неделе президент Петр Порошенко подписал указ «По неотложными мерам для стабилизации ситуации на оккупированных территориях Донецкой и Луганской областей». Один из пунктов состоит в том, чтобы Нацбанк Украины прекратил обслуживание банками счетов, в том числе карточных, открытых субъектам хозяйствования всех форм собственности и населению на отдельных территориях в районе проведения «антитеррористической операции в Донецкой и Луганской областях».

Это значит, что предприятия "ЛНР" и "ДНР" окончательно будут отрезаны от пуповины украинской финансовой системы, притом что своей так и не создано, а те, кто хочет сохранить бизнес или получать пособие, провоцируют покинуть республики.

Жолудь вспоминает, что подобный сценарий межгосударственного развала протекал в начале 1990-х, когда экономика СССР раздробилась на республиканские, связи между предприятиями разрушились. Вследствие чего заводы и фабрики закрывались, безработица росла, а уровень жизни долгое время падал.

С другой стороны, американский экономист Мансур Олсон пишет, что в условиях близких к анархии никем не контролируемый грабеж со стороны конкурирующих банд уничтожает стимулы к инвестированию и производству. Тем самым ничего не оставляя как жителям, так и самим «бандитам». Но со временем и те и другие выигрывают от установления одного «бандита» в качестве диктатора, который единовластно монополизирует и регулирует грабеж населения в форме налогов.

Поэтому у самопровозглашенных республик есть три пути, по которым они могут направляться. Первый: возврат в экономику Украины, но, как видно, происходит ровно наоборот. Второй: полная интеграция с Россией, но этот вариант невыгоден Кремлю из-за дотационности региона. И третий: диктатура пролетариата по африканскому варианту – со своими правилами, местным колоритом и законами не для всех.

Донбасские события ближе всего напоминают последнюю версию. Сейчас все нормы бизнес-деятельности, кое-как оставшиеся после Украины, разрушаются, а Новороссия отправляется в свободное плавание по неспокойному морю войны и волнам нестабильной экономики.