"Мы искали Европу, а нашли Украину". Вот это, собственно говоря, главное. 

Теплым апрельским вечером мы со Станислав Белковский прогуливались по Мариинскому парку. Было странно, так как чистенький и отреставрированный парк совершенно не ассоциировался у меня с той помойкой, на которой нас убивали 18 февраля. Несмотря на Крым и на начало того, что впоследствии станет российско-украинской войной, я заметил одну особенность - в Киеве стало гораздо легче дышать. Освобождение от власти уголовника ощущалось физически - на грудь больше ничего не давило. Это была свобода.

Несколько дней назад, на годовщину Майдана, Белковский написал что баррель свободы в мире стоит гораздо дороже барреля нефти. Можно быть богатым или бедным. Можно быть умным или недалеким. Черствым, отзывчивым, злым, великодушным. Причем сразу, потому как бытие - это процесс сложноподчиненных отношений, процесс перетекания красок в бесконечность оттенков. Мне кажется, что в человеческой жизни есть всего две пограничные константы. Первая - четкая граница между жизнью и смертью. Вторая - четкая граница между свободой и несвободой. Нельзя быть чуть более живым или мертвым в зависимости от обстоятельств. Нельзя быть свободным и несвободным одновременно. Потому как декорирование камеры рюшечками или золотыми батонами не повышает степень свободы. Карцер остается карцером. И не зря отправной точкой Матери всех революция стало взятие тюрьмы, пускай и пустующей. 

А война, беды, политические дрязги? Это неизбежное следствие борьбы за свободу. Потому как "лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой". 

Наш бой начался год назад. Он просто продолжается. Если не опустим руки, мы обязательно победим.