Всем известно, за что дали первую премию «Большая книга» Дмитрию Быкову, и за что ему дали третью номинацию во второй раз, и почему не дали в третий. Теперь его имя даже не упоминают! Теперь он среди прочих «других авторов».

25 ноября 2014 года в Москве в Доме Пашкова прошла церемония награждения лауреатов девятого сезона Национальной литературной премии «Большая книга». И хотя победила в читательском голосовании книга Светланы Алексиевич "Время секонд хэнд", получить премию «Большая книга» пришла очередь Захару Прилепину. "Мы все понимаем, что это – литературный спорт», – признался Прилепин.

Второе место второй раз занял Владимир Сорокин. Это должно было бы выглядеть оскорбительным, если бы не 1,5 млн. рублей. Неужели у нас нет других достойных авторов, чтобы второй раз вручать вторую номинацию Владимиру Сорокину? Разве Светлана Алексиевич не достойна награды?

В статье «Литература как жульничество» Дмитрий Быков пишет: «Из всех видов жульничества… самым надёжным оказалась литература, то есть такой способ разводить лохов, за который они сами платят с наибольшим удовольствием…»

Известно, что в советское время литературная премия была своеобразной взяткой писателю со стороны власти, и, по словам Дмитрия Быкова, «хорошие книги госпремий не получали».

Помню, как один видный писатель, член жюри известной литературной премии, на встрече с читателями признался: деньги-то мы, конечно, найдём, а вот книгу вряд ли.

Михаил Бутов – председатель экспертного совета литературной премии «Большая книга» признался: «Я бы был доволен, если бы первую премию получил в этом году Владимир Сорокин. Мне кажется, ситуация для этого созрела…»

То есть дело не в качестве текста, а в том, что «ситуация созрела» для награждения Владимира Сорокина, теперь уже второй раз.

Даже Иван Бунин, получивший Нобелевскую Премию, раздавший её на помощь молодым талантливым писателям, сожалел, что вторично нобелевскую премию не дадут. А у нас – пожалуйста!

В 2011 году сопредседатель премии писатель Юрий Поляков (главный редактор «Литературной газеты») недоумевал: «Вот я смотрел на этих тринадцать достойных авторов, и удивлялся, почему среди них нет писателей из губернской России. Москвичи есть (заметьте, все лауреаты этого годы москвичи! – НК.), из ближнего зарубежья есть, из дальнего зарубежья есть. А из губернской России нет. У нас что, никто не пишет в губернской России?»

Одни считают, что подобного рода премии это сделка с дьяволом. Другим это напоминает междусобойчик, «распил внутри «обоймы», когда чужаков не подпускают к «кормушке».

Причём никто не отказался от премии (миллионов), как это сделал Григорий Перельман и Лев Толстой. Правда Захар Прилепин сказал, что потратит полученные три миллиона рублей на дело мира. «Нам всем очень нужен мир. Я уже знаю на что потрачу эти деньги», — заявил писатель.

И это наши «духовные аристократы», элита, совесть нации!..

Кажется, совсем стыд потеряли. У нас что, других талантливых писателей нет?

Сегодня литература перестала быть откровением. Писатель уже не учитель жизни, а литература не квинтэссенция мудрости, – в лучшем случае «чтиво», способное развлечь во время поездки в транспорте.

Уже не писатель, как это было раньше, поднимает читателя до своего уровня, а читатель заставляет спуститься писателя до уровня своих повседневных забот. Отсюда и мелкотемье, поверхностность, развлекательность литературы.

Сегодня литературный процесс превратился в бизнес, мало чем отличающийся от прочих видов бизнеса, где главную скрипку играет потребитель, то есть читатель.

Не звучащий внутри голос поэта, а голос читателя (издателя) определяет, какой будет книга и о чём.

Писатель давно уже не пророк, никто его не воспринимает как совесть народную. Писатель ныне жалкий фигляр, пытающийся любыми средствами привлечь к себе внимание читателей, готовый на любой пиар, любой эпатаж, делающий перфоманс из собственного эксгибиционизма!

Сегодня именно тиражами определяется успех автора, а отнюдь не силой его идей.

Никто уже не ставит себе целью, чтобы его читали через десять или через сто лет. Мало кто заботится, поймёт ли его читатель. Главное – чтобы купили. «Побольше рекламы, и схавают»!

Слава — это людское, её можно купить, она как блеск от света прожекторов; тогда как лишь при вечном мерцании звезд обнаруживается истинная ценность сотворенного.

Когда признанья нет, поэт, увы, свободен, когда известен — раб пустой толпы. Он лишь тогда ей на потребу годен, когда творит за деньги, без любви. Лишь без наград, без всякого признанья, вдали от липкой жизни суеты творит он для себя, как в покаянье. Он Дара раб, а не людской молвы!

Стихи забудут, рукопись сгорит. Быть может, вспомнят добрыми словами? Не памяти нам нужен монолит, а то, с какими мы умрем сердцами!