Две тенденции наблюдаются сейчас в жизни Крыма: с одной стороны власти говорят о соблюдении интересов всех национальностей, населяющих Крым, с другой стороны, проводят насильственную русификацию всей жизни, «освобождаются от всего не русского». Людей неславянской внешности хватают в кафе, на базарах и прямо на улицах, и доставляют в «центр по борьбе с экстремизмом», где угрозами берут у них отпечатки пальцев, образцы ДНК, фотографируют.

Для чего это делается и к какому делу будут пристегнуты эти сведения «центром «Э» можно только догадываться. Но разница в этих двух тенденциях в том, что линия на «укрепление дружбы народов» проводится только на словах, а меры по озлоблению населения и разжиганию межнациональной розни – ежедневно и на практике.

На днях, при большом стечении чиновников засыпав «первую лопату бетона» в крепление дорожного знака «Трудовое – Урожайное» на русском языке вместо украинского «Трудове – Урожайне» «спикер госсовета» Владимир Константинов заявил журналистам, что «для нас в политическом плане это очень важное событие. Даже, наверное, важнее хлеба – отбросить от себя все это насильственное украинское, которое нам навязывалось».

Вряд ли Крым до этого встречался с большим политическим цинизмом, чем этот. В школах уничтожаются украинские книги, для крымчан, четверть из которых украинцы, разорваны все информационные связи с Украиной, сокращено до предела изучение всех языков и литератур, за их счет в разы увеличено время для русского языка. Несмотря на то, что государственными признаны три языка, реально вся документация, как видим, даже дорожные указатели, устанавливаются только на одном русском языке.

Одним из наиболее спорных и сомнительным в историческом отношении является настойчиво инициируемый Владимиром Константиновым проект создания так называемого «мемориала» на месте концлагеря «Красный» в селе Мирное под Симферополем. Это реальная «бомба имени Константинова» под межнациональный мир в будущем Крыму. Этот проект в том виде, в котором его сформировал Константинов, обладает мощным конфликтогенным потенциалом, который проявляется на практике уже больше двух лет, однако «спикер госсовета» насильно продвигает его, не обращая внимания на аргументы и доводы оппонентов и не останавливаясь перед соображениями здравого смысла.

Заложенные в проекте противоречия состоят в том, что группами историков, архитекторов, под руководством и наставлениями Константинова берется во внимание только выгодная для Константинова сторона истории так называемого «концлагеря «Красный», только факты его использования фашистами во время войны. Факты довоенной истории совхоза НКВД им. Дзержинского, служившего, по сути, советским концлагерем и местом казни ни в чем не повинных крымчан во время репрессий 30-х годов, как и послевоенный период, не просто игнорируется, но вычеркивается их истории, отрицается. Хотя на самом деле немецкие оккупанты были только наследниками практики и имущества НКВД в данном концлагере.

Недавно в Центральном музее Тавриды состоялся «круглый стол» историков, участники которого акцентировали внимание на немецком этапе функционирования концлагеря, а первый этап назвали «версиями и домыслами», отрицали существование довоенного спецлагеря НКВД. Более того, к 70-летию Победы готовится книга «Лагерь смерти», которая содержит материалы, относящиеся только ко времени немецкой оккупации Крыма.

Вопрос о создании мемориала муссируется представителями бывшей Партии регионов с ноября 2012 года, когда было принято решение о его создании, начались съемки тенденциозных фильмов, опубликованы воспоминания узников, началось обсуждение проектов, создан оргкомитет. На 2013 год планировалось выделение 150 тысяч гривен для разработки мемориала. Бюджет для строительства мемориала сейчас утвержден в объеме 97 млн. рублей, но этих денег уже не хватает. Инициаторы говорят, что нужно в 4 раза больше! Закончить строительство также планируется к 70-летию Победы, то есть практически через 4 месяца, три из которых зимние.

В ходе одной из сессий бывшей Верховной Рады Крыма ее депутат Рефат Чубаров внес предложение создать в поселке Мирном не «односторонний» мемориал жертвам фашистской оккупации Крыма, каких по Крыму уже много, а комплексный мемориал памяти жертв диктаторских режимов всех конфессий, однако Константинов отбросил эту идею и уже больше двух лет продвигает свой проект. Тем не менее, здравый смысл подсказывает, что даже если такой проект будет реализован, то в памяти народной он не освободится от своей первоначальной истории, и крымчане разных национальностей рано или поздно добьются восстановления исторической истины и уважения к памяти всех жертв.

Первая глава биографии концлагеря «Красный»

«Крымскотатарская энциклопедия» составленная профессором Рефиком Музафаровым в 1993 году свидетельствует, что концентрационные лагеря в Крыму создавались нацистами с самого момента оккупации. Только одним из известных историкам приказов оккупантов предписывалось создание концлагерей в нижеследующих пунктах – Кучук Мускомья, Алсу, Варнутка, Биюк Мускомья, Хайто, Байдары, Сахтик и других. Они служили для содержания военнопленных, арестованных партизан, подпольщиков, заложников, задержанных по разным причинам местных жителей. Рефик Музафаров свидетельствует, что концлагерь «Красный» был одним из наиболее зловещих, и в нем, в том числе, содержались «сотни и тысячи» крымских татар, он называет фамилии многих из них.

Владимир Поляков в книге «Партизанское движение в Крыму» пишет, что у оккупантов в Крыму существовала целая система концентрационных лагерей – пересыльные, трудовые, а также «лагерь уничтожения «Красный». Кроме него, однако, только вокруг Симферополя известно еще как минимум пять (на самом деле их значительно больше) мест массовых расстрелов, использовавшихся фашистами. Но только у «Красного» своя, отличная от других, история. По словам Владимира Полякова, «по информации местных жителей, еще до войны эти же рвы были использованы как места массовых расстрелов сотрудниками НКВД». Как известно многим крымчанам, сразу после войны, а также и в 70-ые годы на месте концлагеря проводилось перезахоронения, однако «рассматривалась только одна версия, что эти останки – жертвы расстрелов 1943-44 годов».

Как вспоминают довоенные жители Крыма, в селе Сарайлы-Кыят (нынче Мирное) под Симферополем караимом Абрамом Пастаком было выстроено садоводческое училище. Однако, Пастак и его семья были раскулачены большевиками, его садоводческая школа ликвидирована, а с 1925 года в ней был образован «Совхоз №1 ГПУ», который с1926-го года был переименован в совхоз ГПУ «Красный». По инерции местные жители все еще называли это строение «Дом Пастака», однако здание использовалось сначала как «интернат для беспризорников», называвшийся «совхоз-детдом ГПУ». Реально так оно и было до 1934 года, когда репрессии приобрели необычайно массовый характер и ЦИК СССР постановил распространить их на ЧСИР – «членов семей изменника родины». В их число включались и дети, виновные в «недоносительстве» на собственных родителей. Режим «детдома» стал значительно строже. К «особо тяжким детям-преступникам» относились маленькие «враги народа», пытавшиеся мстить своим обидчикам за репрессии своих родителей. Таких, в возрасте от 12 до 16 лет, «приговорённых судом к различным срокам заключения и не поддающихся иным мерам перевоспитания и исправления», предписывалось постоянно содержать в изоляторах.

В качестве отступления нужно рассказать, что караимская семья Пастак имеет очень интересную историю. Всего у Пастака было 7 детей. По данным историка Александра Пилипенко, сыновья Абрама Пастака – Себастьян (Шаббатай) и Исаак – во время гражданской войны сбежали от преследований большевиков в Чехословакию, а потом во Францию, служили в армии Деникина, дружили с эмигрировавшим из Крыма известным русским писателем Иваном Шмелевым. Братья составляли в Берлин письма в защиту караимов, доказывая немецким органам власти, что их народ не евреи, а тюрки по происхождению. В то же время их сестра Софья оставалась в Крыму и 4 июля 1942 года добровольно пошла на расстрел, чтобы сопровождать перепуганных детей-евреев, уничтожаемых фашистами. Софья Абрамовна была известным ученым. В 1930-е она возглавляла научную станцию на Сакском озере и в 1933 году был опубликован ее градостроительный план «Новые Саки», который фактически реализован уже в послевоенное время. Сын Абрама Илья погиб в железнодорожной катастрофе. Его сестра Елизавета была химиком и расстреляна НКВД за родство с «изменниками родины». И только еще одна сестра – агроном Эстер – пережила войну.

Историк Александр Пилипенко их «Центра электоральных исследований и топонимики» в конце 2012 года специально для информационного агентства «Reeana» установил, что в материалах фонда Народного Комиссариата продовольствия Крыма есть акт от 29 марта 1921 года о передаче «Крымсовхозом» во временное пользование «Опродкому» Крыма (Особый продовольственный комитет – орган чрезвычайного управления в условиях голода) «бывшего имения помещика Пастака», расположенного в Симферопольском уезде. По рекомендации Крымревкома 29 марта 1921 г. в нем был организован совхоз. С 1925 г. совхоз назывался №1 ГПУ, в 1926 г. переименован в совхоз ГПУ «Красный».

Изначально ГПУ создало здесь интернат и трудовую колонию, чтобы содержать беспризорников, в первую очередь сирот и бездомных детей. В материалах Мирновского сельского музея сохранились сведения о том, что «находились здесь исключительно девочки, которые учились в школе и жили в специально построенном общежитии. После уроков они помогали птичницам, собирали и сортировали куриные яйца. У девушек из колонии был даже свой танцевальный ансамбль и оркестр». Однако, утверждает Александр Пилипенко, это лишь частичка правды. «Воспитанники детских трудовых колоний, в основном изготовлявшие на подсобных производствах предметы ширпотреба, в возрасте от 12 до 16 лет обязаны были трудиться по 4 часа в день, и 4 часа для них отводилось на учебу. Для подростков в возрасте от 16 до 18 лет предусматривался труд в течение 8 часов в день, и лишь 2 часа отводилось для учебы», – так описывают детский труд А. И. Кокурин, К. В. Петров в работе «ГУЛАГ: Главное управление лагерей. 1918-1960».

Еще в 1931-32 гг., судя по воспоминаниям Нури Халилова 1917 г. р., записанные сайтом «Я помню», детдом «Пастак» – под таким именем его запомнил ветеран – был еще вполне сносным интернатом. Единственный недостаток тех лет, запомнившийся ему – многочисленные вши, неизменно преследовавшие интернатовцев и детдомовцев. Но с годами при борьбе с преступностью несовершеннолетних стали преобладать карательные меры исправительного воздействия.

10 июня 1934 года ЦИК СССР издает Постановление, в соответствии с которым вводилась отдельная уголовная ответственность за недоносительство на своих родственников. Так появились ЧСИР, а количество малолетних «преступников» возросло в геометрической прогрессии. В монографии «Главное управление исправительно-трудовых лагерей и колоний НКВД СССР», представленной для служебного пользования в 1940 г., говорится: «В системе ГУЛАГ’а организационно обособлена работа с несовершеннолетними правонарушителями и безнадзорными. По решению ЦК ВКП (б) и СНК СССР от 31 мая 1935 г. в Наркомвнуделе создан Отдел Трудовых колоний, имеющий своей задачей организацию приёмников-распределителей, изоляторов и трудколоний для несовершеннолетних беспризорных и преступников».

Постепенно совхоз НКВД «Красный» превращается в застенок НКВД, а трудовая колония – в детскую тюрьму. Начинает массово практиковаться «высшая мера социальной справедливости» – смертная казнь применительно к детям врагов народа. Некоторые источники утверждают, что сохранилась внутренняя переписка чекистов, в которой отстаивается точка зрения, что детей «врагов народа» и «изменников Родины», которые нападали на сотрудников НКВД с целью мести, надо казнить в первую очередь.

С ростом массовых репрессий в СССР, «Совхоз Красный» развил инфраструктуру камер, мест заключения «врагов народа» и в практически готовом виде, был получен пришедшими нацистскими оккупантами как уже готовый концентрационный лагерь. Все было готово – изоляторы, бараки, пыточные и расстрельные помещения. Бывший депутат Верховной Рады Крыма Леонид Пилунский, например, отмечает: «На этом месте должен быть музей Памяти жертв нацистских и коммунистических нелюдей... Я имею право об этом говорить – в этом лагере замучен мой родной дядя, брат мой матушки, Аким Максимович Булацан, царство ему небесное! И не надо некоторым современным политикам пиариться на этой страшной трагедии в черте нашего города...».

Некоторые источники также утверждают, что именно в «Красном» 9 мая 1928 года был казнен глава КрымАССР Вели Ибраимов (об этом, в частности, пишет Нариман Ибадуллаев, изучающий жизнь бывшего главы КрымАССР), однако известный крымский историк Валерий Вогрин в 3-м томе своей «Истории…» пишет, что после суда и перед казнью Вели Ибраимов был доставлен в Москву и заключен в Кремле. Вместе с тем по некоторым свидетельствам другие осужденные в конце 20-х и в 30-х годах по делу «Милли Фирка» и другим подобным репрессионным делам, суды по которым состоялись в Крыму, были казнены именно в «Красном».

Перед войной в Сарайлы Кыяте проживало 829 человек. Большинство его жителей – крымских татар – в 1944-м были депортированы в Среднюю Азию. А само село переименовано в Мирное. Сегодня это пригород Симферополя, находящийся между железнодорожным вокзалом и аэропортом. В 2001 году население поселка составляло 8468 человек, среди которым много репатриантов.

Вторая глава истории концлагеря «Красный»

Александр Пилипенко отмечает, что «по воспоминаниям старожилов, чекисты «расстреливали, хоронили тихо и незаметно». А нацисты, завоевав Крым, начали убивать показательно и на публичные казни сгоняли часть местного населения, используя кровавые расправы в качестве «воспитательной меры». Звуки пулеметных выстрелов из совхоза «Красный» были слышны даже в далеком пригороде Симферополя Бахчель.

До декабря 1942 г. все здесь было относительно (естественно, весьма относительно!) «пристойно». Сохранились воспоминания членов семей красноармейцев о том, как «отфильтрованных» беспартийных задержанных немцы отпускали к семье – под «честное слово» и ненадолго. Однако, в случае неявки заключенного, семье грозило самой попасть в заложники. Однако после того, как нацисты взяли курс на очищение Крыма от еврейского и цыганского населения, в «Красном совхозе», а также в соседних с ним «Картофельном городке» и Будке (Дубки) были уничтожены тысячи евреев и значительная часть крымчакского народа.

На конец 2012 года, по данным Александра Пилипенко, в живых осталось не более 300 бывших узников совхоза «Красный». Общее число расстрелянных составляет не менее 8 тысяч.

Третья глава, послевоенная

В послевоенные годы концлагерь продолжал действовать, как место расстрелов и принудительного труда, но уже – как советский лагерь Министерства госбезопасности (МГБ) для военнопленных и все вновь и вновь выявляемых «врагов народа», пишет Александр Пилипенко. По воспоминаниям старожилов в сталинском Симферополе ходили ужасающие слухи о совхозе «Красном», «куда людей забирали безвозвратно». Большинство заключенных захоронены в том же совхозе, что говорит о жесткой эксплуатации военнопленных и низком уровне их содержания (не говоря уже о том, что там продолжались расстрелы). Пленными немцами, австрийцами, итальянцами и румынами, как известно, в Симферополе построен железнодорожный вокзал и еще несколько известных зданий.

«Демилитаризация» совхоза «Красный» проведена между 1953 и 1958 годами. В течение 1955-1973 гг. совхоз активно развивался под руководством Владимира Марчика – опытного работника органов ГПУ-НКВД-МГБ, прошедшего путь от оперуполномоченного до 1-го замначальника Главного управления милиции МГБ СССР. В 1952 году в чине генерал-лейтенанта Марчик вышел в отставку, умер в 1986 г. При нем не только о советском, но и о нацистском лагере смерти разговоры строжайше пресекались. При этом демилитаризованный совхоз постепенно преобразовывался из режимного объекта в передовую птицефабрику, с гражданским штатом сотрудников, лучшими технологиями, отборным штатом инженеров и агрономов.

В память о «ГПУшном» прошлом, с 1971 (по другим сведениям – с 1977 г.) совхоз получил имя самого известного советского чекиста Феликса Дзержинского. В те же годы окончательно перестал быть режимным объектом. В 1973 году места массовых расстрелов были вскрыты специальной следственной комиссией, общественности представлены доказательства преступлений нацистов. Естественно, о советской «лагерной» странице публике не сообщалось.

Как удалось выяснить Александру Пилипенко, от одного из свидетелей тех лет, события 1973 года были вызваны тем, что в конце 1960-х одна из бывших узниц «лагеря смерти» узнала в гражданине, спокойно проживавшем в Симферополе, своего бывшего охранника и палача. Она накинулась на обидчика и нанесла ему тяжелейшие увечья. А правительственная комиссия приступила к расследованию деятельности нацистского лагеря смерти.

Мемориал – почему именно «Красный»?

По данным Александра Пилипенко, в Крыму находится около сотни мест массовых расстрелов, бывших лагерей и тюрем. Из всех их для создания мемориала выбрано одно – и именно то, которое в массовом сознании, благодаря настойчивой работе советских пропагандистов, якобы, связано с крымскими татарами «коллаборационистами». Между тем, это «искусственные» факты. В массовых захоронениях людей, в общих могилах люди разных национальностей, в том числе и крымские татары, которых среди расстрелянных в процентном отношении было не меньше, чем, например, русских.

Спекуляции основаны на том, что в охране лагеря использовался батальон № 152 «Шума», состоявший из крымских татар и других мусульман. В действительности «Красный» охранялся не только ими, но и отрядом «фольксдойчей» (этнических немцев) и русскими добровольцами, перешедшими на сторону нацистов, которых часто называют «власовцами». «А о «русских» отрядах казаков в этой истории принято резко забывать, отдавая всю недобрую славу батальону «Шума». А ведь казаки непосредственно замешаны в истории с уничтожением десятков еврейских колхозов Крыма, откуда их и свозили в «Красный» и подобные лагеря смерти. Об этом сохранились воспоминания выживших», – пишет Александр Пилипенко.

И коммунистами, и нацистами в «Красном» были жестоко убиты тысячи людей, принадлежащих к различным конфессиям. Например, «Красный» вписал страшную страницу в историю крымчаков. Именно здесь, а также и в соседних лагерях смерти, были уничтожены несколько поколений крымчаков, от которых немцы избавлялись как от евреев.

«Правильно ли будет вспомнить о жертвах фашизма и забыть о жертвах коммунизма, порядочно ли молиться за убиенных одной конфессии и оставить без молитвы погибших детей другой? Думаю, ответ здесь очевиден, –подчеркивает Александр Пилипенко. – Мемориальный комплекс должен отражать все три мрачные эпохи совхоза «Красный»: довоенную и послевоенную, когда это был советский концлагерь, и непосредственно военную, когда этот же объект был машиной смерти в руках нацистов».

Эксперты в Крыму считают, что нынешний проект мемориала, созданный под руководством Владимира Константинова, не отвечает и историческим, и нравственным, и даже политическим особенностям этого объекта. Поэтому он должен быть отклонен, поскольку публичное обсуждение его так и не проводилось. При создании проекта мемориала следует учитывать особенности его исторического, национального и религиозного наполнения, следует отразить разную конфессиональную принадлежность погибших и при нацистах, и при советах. Правильнее всего было бы, считают эксперты, установить возможно небольшой, но абсолютно оригинальный памятный знак, а также обязательно построить там и православный храм, и иудейскую синагогу, и мусульманскую мечеть, и храмы других конфессий, присутствующих в Крыму, чтобы представитель основных конфессий мира, который посетит мемориал, мог зайти в свой храм и помолиться за души невинно убиенных.