Лет 12 назад правозащитные организации  забили тревогу – в российских СМИ вырос уровень ксенофобии. Если в пору развитой перестройки первые независимые газеты отличались традиционным российским антисемитизмом, то в начале второй чеченской кампании вырос уровень кавказофобии. Античеченские настроения в российском обществе появились еще в середине 90-х годов, во время первой войны, в первые годы правления Путина, с началом второй чеченской войны уровень ксенофобии вырос в несколько раз. Цитата от Юрия Лужкова о «лицах кавказской национальности» стало таким же обиходным, как «великая Россия». Правозащитники приводили статьи Уголовного кодекса и Конституции, но в стране уже прочно утверждалась новая политика и отношение к национальным меньшинствам.. В 2006 году с обострением отношений с Грузией наблюдался всплеск грузинофобии. Второй год российское общество переживает новый вид ксенофобии – украинофобию.

Теперь российские газеты, телевидение и интернет переполнены оскорблениями и речевыми оборотами, подпадающими под статьи Уголовного кодекса Российской Федерации. Но этот вид преступления уже никого не волнует – Путин и его окружение стали чуть ли не лидерами в распространении украинофобии. Произнесение первыми лицами российского государства словосочетание «киевская хунта» стало ключом к настроениям общества. Теперь уже опаснее произносить само слово «ксенофобия», чем говорить и бить тревогу по поводу выросшего уровня ненависти. Ураинофобия стала государственной политикой.

Другой пример из недавнего прошлого. Шесть лет назад в русском интернете самый цитируемой была строка из поэмы Михаила Лермонтова «Демон» – «бежали робкие грузины». Уверен, что подавляющее большинство россиян не помнят откуда эти строки, но в блогосфере и социальных сетях с удовольствием цитировали и обсуждали. Как последние два десятилетия цитируют того же Лермонтова – «Злой чечен ползет на берег, точит свой кинжал». Россияне как будто оказались на 100-150 лет в прошлом, изыскивая свои ксенофобские аргументы в произведениях 19 века.

Формально ксенофобия, как и другие действия, разжигающие межнациональную или межрелигиозную рознь были преступлениями в СССР. Во всех редакциях Уголовного кодекса РСФСР, начиная с 1926 года были статьи, определяющих наказание. Если бы Уголовный кодекс в СССР действительно действовал, то тов. Сталин сидел несколько сроков за оскорбление национального достоинства и разжигание межнациональной розни. За годы его правления целые народы были выселены с родных месты за тысячи километров от своих домов по надуманным обвинениям. За что были в 1937 году выселены 74500 корейцев с Дальнего Востока и Сахалина? За что выселяли чеченцев, ингушей, крымских татар, поволжских немцев, финнов-ингерманландцев, карачаевцев, калмыков, балкарцев, турок-месхетинцев, литовцев, латышей и эстонцев и многих других?

В Советском Союзе официально было запрещено «разжигать межнациональную рознь». Крымские татары десятилетиями требовали вернуть их домой, а в ответ слышали упреки в «пособничестве фашистам». Несколько поколений чеченцев и ингушей выросли в Центральной Азии в постоянном напоминании о том, что они – «враги советского народа». Не суд определял степень вины депортированных народов, а советские чиновники – своими указами и приказами. Балкарцев выслали приказом НКВД. Крымских татар – решением Государственного комитета обороны. Чеченцев и ингушей – всего лишь на основании Инструкции наркома МВД. Калмыков вывезли в Сибирь по постановлению Совета Народных Комиссаров, карачаевцев – по Указу Президиума Верховного Совета СССР.

В советской стране с двойным дном Уголовный кодекс запрещал «возбуждать национальную рознь», а население с удовольствием рассказывало анекдоты, главными героями были люди конкретной национальности. Анекдоты начинались, к примеру так – «встречаются русский, украинец и казах». Само собой, кто-то из трех должен быть умный, а остальные идиотами. Политические анекдоты рассказывать было опасно, а поиздеваться над чукчей или евреем – всегда пожалуйста. За политические анекдоты могли посадить, за «национальные» – не слышал ни разу. Иллюстрация «двойного дна» – под огромным транспарантом про дружбу народов сидят люди и рассказывают о том, какие «тупые чукчи» или «очень хитрые евреи». Анекдоты про американцев, немцев и прочих европейцев поощрялись и популяризировались на радио и телевидении. Оказывается, это была не рознь, а проявление советской справедливости к империалистам. Михаил Задорнов был бы таким же популярным и 30 и 50 лет назад, рассказывая о «тупых американцах».

Советское время было странным. Страной руководили представители разных национальностей, которые приказывали депортировать представителей других национальностей, не забывая репрессировать и представителей своих национальностей. К закону и морали это не имеет никакого отношения, а для устрашения населения – самое непосредственное. В СССР антисемитизма не было, выходили даже газеты и журналы на идиш, а «дело врачей» было, и врачами, странным образом, оказались все евреи. Поэтому «дело врачей» больше известно как дело о сионистском заговоре. Поволжские немцы были сосланы на Урал, а потом в Центральную Азию, но все эти годы потомки 446 480 депортированных и их потомки ощущали на себе неприязнь и ругань в свой адрес. Жившие с 18 века на Волге российские немцы вдруг для советских людей оказались плохими, а после популяризации стихотворения Константина Симонова «Убей его!» и вовсе – «фашистами». Симонова никто не привлек к уголовной ответственности за разжигание межнациональной розни. Советская власть посчитала, что надо было подобным образом поднимать дух ярости к захватчикам. Полмиллиона российских немцев оказались жертвой пропаганды. А Симонов стал любимцем советских вождей, Героем Социалистического труда, лауреатом Ленинской и 6 (!) раз – Сталинской премии.

Откуда такая ненависть к людям других национальностей? Предки Дмитрия Киселева, вольно рассуждающего о том, что такой страны как Украина нет, жили в условиях куда благоприятных для нынешней пропаганды. По законам Российской империи, как следует из ст.1 т. IX Свода Законов, население страны делилось на природных подданных (то есть, русских) и инородцев. Было установлено восемь разрядов инородцев. В «Российском государственном праве» Николая Коркунова от 1914 года, «все эти разряды естественно распадались на две существенно различных категории: евреи и восточные инородцы». Равноправие было формальным – мусульманам и иудеям «позволялось славить Бога разными языками по закону и исповеданию праотцов своих, благословляя царствование российских монархов и моля творца Вселенной о умножении благоденствия и укреплении силы империи», но одновременно приветствовались все способы русификации – от использования русского языка до принятия православия, которое было государственной религией.

В уголовном праве Российской империи не было такого понятия как «разжигание межнациональной розни», поэтому чиновники, военные и публицисты были вольны в своих рассуждениях о «покоренных» народах. Императоры подавали пример: после завоевания Крыма Екатерина II писала: «Благословен тот час, когда Крым будет очищен от этого дикого племени и заселен благородной породой». В российских городах был разгул черносотенцев, а на покоряемых территориях вырабатывалось отношение к народам, которое на современном языке называется террором.

В 19 веке источниками информации были только газеты, журналы и книги. Они издавались маленькими тиражами, а читателями была только часть высшего света и интеллигенции. Подавляющее большинство населения было безграмотным, по статистике 1897 года – всего 27 процентов. Собственно говоря, население особо и не нуждалось в пропаганде, поскольку в российской монархии внутреннюю и внешнюю политику определял самодержец – царь. Убеждать крестьян Нижегородской губернии в необходимости покорения Кавказа или Центральной Азии смысла не было, поэтому и информировать их не было необходимости. Пропаганда завоеваний была нужна исключительно для поднятия духа среди военных и аристократии.

Пропаганда завоеваний состояла из двух частей: рассудительной – о необходимости завоеваний, и описательной – о подвигах русской армии. Смысл завоеваний был понятен всем, под «собиранием земель русских» подразумевалась банальная оккупация. Земли вроде «русские», а живущие там народы – совсем не русские. Захватывая территории, российские генералы были убеждены в том, что несут благо «дикарям» и «варварам». Декабрист Павел Пестель, объявленный советской историей борцом против царизма, в 1824 году написал заповедную грамоту для народов России – «Русская правда». В ней четко место покоряемых народов: «Сии народы не пропускают ни малейшего случая для нанесения России всевозможного вреда, и одно только то средство для их усмирения, чтобы совершенно их покорить; пока же не будет сие в полной мере исполнено, нельзя ожидать ни тишины, ни безопасности, и будет в тех странах вечная война».

Когда читаешь книги российских чиновников и военных, не устаешь удивляться уровню агрессии. Алексей Ермолов в своих «Записках» писал: «Ниже по течению Терека живут чеченцы, самые злейшие из разбойников, нападающие на линию. …Чечню можно справедливо назвать гнездом всех разбойников» Управляющий делами кавказского комитета военного ведомства академик Владимир Бутков рассуждал в «Материалах для новой истории Кавказа» как закоренелый ксенофоб: «Чеченцы такой народ, который по зверским своим склонностям никогда не бывает в покое и при всяком удобном случае возобновляешь противности тем наглее, что гористые места, ущелья и леса укрывают его и препятствуют так его наказать, как он заслуживает». Цитата от генерала Эдуарда Бриммера: «Горцы, эти дети природы, как все глупые и немыслящие люди, принимают всегда доброту за слабость». Чувствуете интонацию Дмитрия Киселева?

Чеченский историк Майрбек Вачагаев объясняет подобное отношение к «завоеванным» народам благими намерениями: «Российская культурно-либеральная элита искренне считала российскую миссию на Кавказе просветительской. Ей хотелось проводить своего рода аналогии с завоеванием Испанией индейцев Америки, или французами Африки. Это по их мнению должно было ставить их на один уровень с европейской цивилизацией. На самом деле, кавказская цивилизация ни в чем не уступала, а в своих взаимоотношениях в обществе и стояла выше уровнем, что обусловливало конфликт именно на почве недоверия к новым территориям».

Мнение о «диких племенах» Кавказа и Центральной Азии дополняли многочисленные произведения поэтов и писателей. В первую очередь они прославляли «русское оружие» и подвиги военных, а для объяснения причин завоеваний унижали покоряемые народы. Отсюда и строки про «робких грузин» и «злого чечена». Впрочем, творчество многих поэтов и писателей 18-19 веков было посвящено военной теме и «покорению», Дмитрий Киселев лишь переносит на новый технологический уровень все, чем больна российская имперская политика.

Все полезно перечитывать – старые газеты, журналы, книги. В них находишь объяснение происходящему сейчас. Если бы Дмитрий Киселев просто зачитывал книги Ермолова, Лермонтова или Пушкина, то впечатление было бы таким же: «Горит восток зарею новой. Уж на равнине, по холмам Грохочут пушки. Дым багровый Кругами всходит к небесам Навстречу утренним лучам». Хорошо им было в 19 веке – ни соблюдение прав человека, ни международных обязательств, ни настырных Евросоюза и ОБСЕ. Дмитрию Киселеву приходятся постоянно выкручиваться и врать, угождая «царю».