За последний месяц не утихали скандалы, связанные с украинскими судами. О них писали газеты, рассказывало телевидение, распространяли информацию блогеры и правозащитники, поэтому не буду заниматься их перечислением — слишком много бы оно заняло места. Но не удержусь, чтобы не вспомнить хотя бы один, но слишком уже поразительный пример, который показывает обоснованность этих скандалов.

В связи с назначением Геннадия Приндюка «главным антикоррупционером столицы», то есть начальником управления по вопросам правоохранительной работы, предотвращения и противодействия коррупции аппарата Киевской госадминистрации, СМИ вспомнили о его жене Марии Приндюк, которая является заместителем председателя Апелляционного суда Киева.

Эта судья, «знаменитая» тем, что в 2004 году закрыла уголовное дело против генерала Алексея Пукача по факту уничтожения документов, имеющих отношение к расследованию дела Гонгадзе, в 2007 году получила от Виктора Ющенко звание «Заслуженный юрист Украины», в 2014 году судила активистов Евромайдана, а затем выпустила под залог экс-ректора Налоговой академии Петра Мельника, обвиняемого в тяжелых коррупционных преступлениях.

Сейчас она председательствует по делу против майора Дмитрия Садовника, который командовал спецротой «Беркута» и подозревается в расстреле 39 участников Евромайдана. Садовника, как известно, освободила из-под стражи судья Печерского райсуда Киева Светлана Волкова; его перевели под домашний арест — и майор таинственно исчез. Теперь Мария Приндюк заочно (!!!) арестовала Дмитрия Садовника, что в контексте событий последнего года выглядит как грубое издевательство над правосудием.

• Собственно, этого одного сюжета (а я же еще не сказал, что в свое время Светлану Волкову уже лишали судейской должности за нарушение присяги, но потом восстановили — и в конце концов поручили знаковое дело...) хватило бы, чтобы сделать вывод о катастрофической ситуации в судебной системе Украины. Это не удивительно: формирование этой системы в главном было завершено десять лет назад, во времена Кучмы — Медведчука — Януковича. Помаранчевая революция не смогла ее трансформировать, только заставила немного «сбавить обороты», ну а во времена президентства счастливого обладателя «золотого батона» в картину внесли последние штрихи, и это уже сделали люди, нити от которых тянутся в Москву.

Конечно, принципы и нюансы трансформации судебной системы с законодательной точки зрения — это прерогатива специалистов с хорошим юридическим образованием. Я же возьму только общественно-политическое и морально-этическое измерение этой проблематики. Так как юриспруденция служит не сама себе, она является проявлением общественной потребности рационального обустройства человеческой жизни. Как отмечал еще Гегель, «человек должен найти в праве разум».

И при этом, по словам того же Гегеля, «идеей права является свобода»; последнюю философ противопоставлял произволу. У нас же имеем то, что имеем: судебную систему, которая служит не украинскому обществу, не Закону, не интересам установления Истины и Справедливости в отношениях между людьми и между институциями (иначе говоря, физическими и юридическими лицами), а, говоря языком Святого Письма, мамоне, то есть нечестивой наживе одних за счет других, за счет попирания моральных и правовых норм. Один блогер, впрочем, пошел еще дальше и заявил, что отечественная судебная система служит Путину.

Что ж, объективно это именно так, потому что с такими судами нечего и мечтать о евроинтеграции, западных инвестициях, устойчивом и выгодном для всего общества экономическом развитии.

• И не случайно социологические исследования на протяжении по меньшей мере последних 15 лет засвидетельствовали мизерный уровень доверия к судам как социальному институту (на уровне 2—3 %, нечасто 5—6 %) и очень высокий уровень недоверия к ним; впрочем, если последний долгое время держался в пределах 50—55%, то с приходом к власти режима Виктора Януковича этот уровень вырос прыжком — до 65—70%. Сегодня недоверие это уменьшается, но очень и очень медленно, и не случайно. Следовательно не удержусь и добавлю еще один свеженький пример для иллюстрации сказанного выше: «прославленный» Печерский райсуд Киева снял арест с банковских счетов бывшего первого вице-премьера, а до этого — председателя НБУ Алексея Арбузова и его жены (это — свыше 200 млн грн, по самым скромным экспертным оценкам). И при этом в резолютивной части написано, что «постановление обжалованию не подлежит». Генпрокуратура через какое-то время опять арестовала эти счета, но факт торжества юридической казуистики, когда буква закона становится поперек его духа, беспрекословен. И факт реально антиукраинской деятельности Печерского (или, как его давно уже зовут в народе, «пещерного») суда — тоже. Таким образом, какие прогрессивные реформы можно внедрить в стране, где граждане вполне мотивированно не верят судебной системе или — в лучшем случае — предпочитают не вспоминать ее на ночь глядя?

• Замечу парадоксальную на первый взгляд вещь: в последние годы горбачевской перестройки и в первую половину 1990-х многие суды Украины пытались быть объективными и выносить приговоры, опираясь не только на противоречивые и несовершенные тогдашние законы, но и на общие правовые принципы; не случайно же латинское слово «юстиция» («iustitia») означает «справедливость». И даже манипулирование законами тогда по большей части пытались обосновать хоть какой-то правовой базой, как-то аргументировать и вложить в рамки состязательного принципа правосудия. Вероятно, многим судьям-профессионалам за годы советского «телефонного права» по-человечески поднадоело быть эдакими мальчиками на побегушках у райкомов и горкомов «руководящей и направляющей», поэтому они пытались доказать — прежде всего самим себе — что не зря учились и способны принимать квалифицированные решения. Но с приходом к власти Леонида Кучмы, администрация которого в угоду своему шефу сделала общим приоритетом сервильность и де-факто внедрила тотальную систему коррупции, многие назначения в системе юстиции стали сопровождаться большими взятками, которые в дальнейшем должны были быть «отбыты» с прибылью. И опять в ход пошло «телефонное право», а место райкомов заняли райгосадминистрации.

• И хотя судебная система априори должна быть независимой от других ветвей власти, подчиняясь только правовым нормам, фактически она стала все больше и больше срастаться с «президентской вертикалью», правоохранительными (которые все больше становились «олигархоохранительными») органами, налоговиками и «приближенным к телу» (нередко полукриминальным, а иногда и откровенно криминальным) большим бизнесом. Нужно ли здесь специально отмечать, что в этой системе все политически мотивируемые судебные решения принимались на Банковой, а затем уже спускались «вниз» — прежде всего в упомянутый уже «пещерный» суд? Сегодня многие работники судебной системы просто не представляют себе другую реальность и не только не хотят, но и просто не могут работать по-другому. К тому же состоялось резкое падение — даже в сравнении с советским временем — уровня профессиональной квалификации значительной части работников судебной системы. В Интернете легко найти сотни, если не больше, примеров того, что судьи не знают законы и принимают просто-таки удивительные решения, даже когда хотят делать как лучше, так как обретение профессиональных знаний не было для них приоритетом, а в дальнейшем — стимулом для успешного продвижения по служебным ступеням.

Что же делать в этой ситуации? Еще раз подчеркну — конкретные законодательные и нормативные акты должны быть прописаны юристами, они же вместе с экспертами из структур гражданского общества и исполнительной власти должны определить механизмы реализации этих актов. Но возьму на себя смелость предложить некоторые вещи, касающиеся социально-политического уровня изменений судебной системы.

• Во-первых, законодатели, чувствующие свою ответственность за формирование прозрачной и некоррумпированной судебной системы в Украине, и гражданские активисты, компетентные в правовой сфере, должны объединиться для разработки документов, которые дали бы необходимую основу для проведения люстрации в судебной системе и прокуратуре, а также тщательным образом поработать над созданием действенных инструментов для привлечения коррумпированных и сервильных к прежней власти судей к ответственности за вынесение неправомочных решений.

• Во-вторых, стоило бы подумать об инициировании Украиной разработки такого правового механизма на международном уровне, который позволял бы привлечь к ответственности любого судью-преступника, который сознательно выносил незаконные решения, на территории любой страны, где он может появиться, убежав из своей страны от криминального преследования. Ведь на примере неправомочных решений украинских судов можно наглядно показать, насколько опасной является такая судебная система, которая выполняет политические заказы своих хозяев, «прессуя» политических оппонентов деспотического режима. Собственно, прецедент в этом плане существует — в конце 1940-х в Западной Германии состоялся один из т. н. «малых Нюрнбергских процессов», на котором судили тех судей, которые слишком ревностно и усердно обслуживали нацистский режим.

• В-третьих, не может районный суд какой-то Голопупенки или даже Печерска рассматривать дела о действительности или недействительности чьего-то парламентского мандата, о праве собственности на стратегическое предприятие и о том, принадлежит ли указанное предприятие к числу стратегических и т. п. Это должна быть исключительная прерогатива Верховного Суда.

• В-четвертых, до сих пор выполняются многие очевидно неправомочные решения судов, вынесенные еще при режиме Януковича. В первые же недели после освобождения Юлия Тимошенко и Юрий Луценко успешно сняли с себя все судебные обвинения, а немалое число украинских граждан, которые попали под пресс того же режима (пусть и на низших уровнях), так и остались со своими приговорами один на один с системой. Во многих случаях несоответствие судебного решения действующему законодательству видно даже из текста самого решения, но... Таким образом, не стоит ли создать, как предлагают некоторые эксперты, Специальную Высшую юридическую комиссию и Комиссию по экспертизе и анализу спорных судебных решений, которые могли бы изучить неправомочные судебные решения и предложить Верховному Суду упразднить их, с одновременным привлечением к ответственности тех судей, которые систематически выносили такие решения?

• И, наконец, не стоит ли вообще упразднить Печерский районный суд как таковой, поскольку он стал — и не только в глазах украинцев — символом едва ли не всего негативного, что накопилось за эти годы в судебной системе Украины?

Конечно, эти предложения далеко не исчерпывающе охватывают мероприятия, которые могли бы начать наведение порядка в отечественном судопроизводстве с целью сформировать атмосферу доверия граждан к украинским судам. Так или иначе, эту работу следовало начать еще вчера, и тратить попусту время здесь недопустимо.