Что в стране будет что-то типа Майдана и это будет с кровью я понял где-то в 2012 году на акции «Дорожного контроля». Когда они пришли пикетировать Ворошиловское отделение милиции в Донецке после избиения их активиста Олега Богданов. Я тогда увидел концентрированную ненависть в глазах милиционеров и активистов. «Дорожный контроль» выражения не выбирал и жестко троллил милицию. В руках они держали надутые презервативы, которые, собственно, и символизировали милицию, да и были подписаны, чтобы ни у кого не оставалось сомнений.

Было видно, что еще немного и одни начнут убивать других, что и произошло на Майдане в Киеве. Для этой милиции все мы журналисты, активисты, представители оппозиционных партий были по другую сторону, не за них. Они до сих пор думают, что журналисты получают какие-то заоблачные зарплаты за то, что пытаются «опорочить» милицию, и за работу на каких-либо политиков. «Дорожный контроль» они понимали еще меньше. Вместо того, чтобы устраивать совместные заседания и обсуждать проблемы, устраняя их.

Мы были «против них». «За них» была такая же авторитарная Россия, такая же как и их иерархическая система основанная на насилии, понятная нашей милиции, наверное поэтому они ее так легко и приняли, и многие из них предали свою страну. При этом, «условно адекватная» часть милиции долгое время оставалась безучастной, особенно на Донбассе. Банально, потому что не понимала «нас» и нашей мотивации. Если бы понимала, то может быть действовала более решительно. По крайней мере, я в их рядах знал 2-х «условно адекватных» сотрудников, правда уже «инфицированных» системой.

Некоторые из числа молодых сотрудников, спрашивали, могут ли они звонить и рассказывать, когда начальство будет требовать от них отпускать «плохих людей».

Почему они не стали на защиту своей страны? Может нам надо было до войны больше общаться, чтобы понимать друг друга?