Как-то дружно все кругом заговорили о неизбежности революции. В 2009-10 годах, когда революцией и не пахло, наиболее дальновидные умеренные прогрессисты причитали, что радикалы вот-вот устроят революсьон и всё рухнет в тартарары.

Во время бурных событий 2011-12 годов либеральные вожди революции наперебой твердили, что они вовсе не хотят революции, и что революцию провоцирует именно власть. Только 12 июня 2012 года на проспекте Сахарова принимают манифест со словами о революции. Видимо, этим манифестом революцию сглазили и она кончилась…

Я убеждён, что 16-й год будет последним в истории путинизма, и не только путинизма, но всей послеавгустовской государственности, в которой путинизм составил 2/3 её общего срока.

Мои расчеты базируются не только на некоторых мистических предположениях, сродни восклицанию Маяковского 1915 года: «в терновом венце революции грядёт шестнадцатый год», но и на найденной закономерности, согласно которой история Руси-России членится на периоды, каждый из которых старается перечёркнуть предыдущий и короче его в три раза*. Менее 74 лет Советской власти, 220 лет «петербургского» периода, 660 лет «русско-византийского». И меньше четверти века** посткоммунистической демократии.

Всё дальнейшее я попытаюсь излагать в той манере, которой пользовался 20 лет назад, когда читал в Нестеровском университете составленный мною курс «прикладной политологии».

Я учитываю, что путинизм держится только на личной магии лидера, но что закон исторической инверсии А.С. Ахиезера обязательно требует и обратного маятникового хода. Понятно, что Путину гениально удалось год назад подставить под этот возвращающийся «маятник» (косу инверсии Ахиезера) «пружинку» и отбросить его обратно, в одно из максимальных положений. Но возобновление естественного движения необратимо. Я несколько раз писал об этом раньше (чтобы вдохнуть оптимизм в ряды), и пусть меня извинят за повторы.

Несколько разъяснений.

Революция, как первый взаимный поцелую влюбленных. Его так ждут, что, кажется, именно он всё решит. Хотя основные проблемы начинаются сразу после. Весною 1988 года, в атмосфере успехом всенародного армянского движения за воссоединения Карабаха, я полагал, что нет ничего счастливее, чем увидеть стотысячный митинг, приветствующий академика Сахарова. Через год всё это сбылось в Лужниках – но основные проблемы отечественной демократии только начались.

Поэтому те, кто думает, что главное достижение – это услышать по всем федеральным каналам о позорном бегстве полковника из страны и об аресте его прихвостней-коррупционеров (или, наоборот - о бегстве господ Прихвостней и об аресте самого господина Хвоста), должны приготовится к новым, огромнейшим трудностям именно после этого.

Я разделяю точку зрения Э. Дюркгейма и других философов, считающих, что культура – это вполне автономная, надличная сущность, распоряжающаяся своими подопечными как подданными. Культура (если угодно, скажите: социум, нация) переживает кризис и мобилизует армии и трудармии для его преодоления. И вот ещё вчера мирный обыватель, получив «повестку» от культуры, надевает простую, грубую и прочную униформу воинствующей идеологии и оказывается способен вытворять такое, от чего бы сам пришёл бы в ужас ещё несколько дней назад. Именно так мобилизует людей революция. Мы это видели в декабре 2011-го в Москве, потом в декабре 2013-го в Украине. Некоторые ещё помнят как их «мобилизовал» 1988 или 1989 годы.

Ещё два понятия.

Элитой – я считаю не совокупность лиц, занимающих в рейтингах топовые значения, но только то их состояние, когда они образуют корпорацию, с системой внутренней солидарности и общего этоса (моральных норм).

Поэтому отечественные воры в законе – это элита в своей субкультуре , а российские депутаты и чиновники – просто правящая номенклатура.

Номенклатурой – я называю консолидированную социальную группу, которая монополизировала политическую, экономическую и административную власть в государстве современного типа. В результате чего свойственное современному государству разделение социальных функций (исполнительная, представительная и судебная власть, гражданское общество) заменяется разделением социальных ролей: я – играю роль депутата, а на самом деле просто перебеляю правительственные законопроекты; я – играю роль судьи, а на самом деле просто перебеляю обвинительное заключение прокурора; я играю роль журналиста, а на самом деле просто пропагандист с навыками рекламиста).

Номенклатуру сближает с привилегированными феодальными сословиями правовые и иные привилегии, но отличает отсутствие сословной чести (долга).

Каждая многолетняя «партия власти» имеет тенденцию превратится в номенклатуру.

Каждый член номенклатуры является бенефициаром (благоприобретателем) от узурпации власти и разрушения гражданского общества.

Каждая демократическая революция имеет своей главной задачей ликвидацию номенклатуры как института. Люстрация – одни из надежных способов исключить воспроизводство номенклатуры.

Для начала дам свои характеристики революциям.

Прежде всего, я выделяют Революции-ЯН и Революции-ИНЬ. Ян и Инь – это понятия китайской философии. Ян – символизирует мужское начало, открытость, рациональность, внешнюю направленность устремлений. Инь – женское начало, закрытость, интуитивность, погруженность в себя. Запомнить несложно: парень – Ян, девушка - Инна.

Восточной философии чуждо западное (к западу от Инда) маркирование этих категорий как противопоставление Добра и Зла. Восточная философия полагает, что каждый Ян несёт в себе частицу Инь и наоборот, и осуждает стремление принудительно добиться полной моногамности каждой сущности. Такое метафизическое ЛБГТ.

Ян-революции – это в популярном российском понимании «революции свободы», а Инь-революции – «революции справедливости». В марксистской историографии они, соответственно, трактовались как «буржуазные» и «народные», «пролетарские».

Суть в том, что когда социум входит в кризис (системный или структурный), то он разрешается либо скачкообразным усложнением, либо столь же скачкообразным упрощением. Тогда на выходе мы имеем либо либеральные, демократические (антифеодальные, антидиктаторские), либо тоталитарные революции.

Ян-революции – это когда субэлиты вытесняют элиты. Английские, скандинавские и германские феодалы сокрушают тотальную власть римского католицизма. Это называется Реформация.

Либеральная аристократия и буржуазия вытесняют феодализм.

Либеральная интеллигенция и средний класс теснят крупную буржуазию и связанную с ней олигархическую бюрократию (административную буржуазию, говоря языком социологии третьего мира).

Инь-революции – это когда к власти приходят контрэлиты: радикальная интеллигенция и выходцы из маргинальных (архаических, догосударственных или раннегосудраственных по своим представлениям) низовых слоёв, и начинается воплощение в жизнь утопических, антиисторических по своей природе тоталитарных проектов, направленных на восстановление синкретической целостности социума. «Романтический феодализм» Гитлера, «военная демократия под началом философов-жрецов» - как квазибиблейский идеал Маркса, Ленина и Троцкого, византийский деспотизм Третьего и Четвертого царей Иванов – у Сталина.

«Превентивная революция» - это попытка части правящей группировки, элит и субэлит быстрым, «почти дворцовым», переворотом убрать неадекватный режим и тем самым предотвратить массовые выступления, угрожающие всему государству.

Это термин применили независимо друг от друга два Ихлова – левый Борис Лазареви (Пермь) и правый – москвич Евгений Витальевич. Борис счёл таковой августовские события 1991 года (способ для номенклатуры КПСС предотвратить победу рабочей истинно-коммунистической революции). Я же отношу к этой категории придворно-генеральский путч в марте 1917 (с целью, как тогда говорили, рискнуть «вырвать руль у безумного шофера»), который стал детонатором Февральской революции. Я также готов добавить в этот пример и события 21-22 февраля 2014 года в Киеве, когда под давлением перепуганных олигархов сотня депутатов от бывшей «партии власти» перешла на сторону Майдана, убрала войска с киевских улиц, что немедленно вызвало паническое бегство украинского Хвоста и части его Прихвостней.

«Вторая революция» - с рассуждений о ней для только родившейся «Национальной ассамблеи РФ» я начал в июле 2008 свои рассуждения о революциях. Насколько я помню, в эта формулировка как лозунг впервые была выдвинута в 1934 году оппозиционными Гитлеру штурмовиками и левым крылом НСДАП.

Это движение за то, чтобы продолжить революцию, преданную первой генерацией революционной элиты («чиновников от баррикад»), свергнуть их и достичь целей революции. Классическими признаками попытки «второй революции» в России были: выступление левых эсеров 6 июля 1918, восстание Кронштадта в марте 1921 и выступление троцкистов 7 ноября 1927 года в Москве, у Красной площади.

Поскольку либеральная оппозиция путинизму выступает против него с подразумеваемым лозунгом добиться целей и задач АвгустОвской демократической революции 1991 года, то когда Путин и путиноиды уподобляют «несогласных» троцкистам, то этом есть социокультурная аналогия, пусть и с противоположным историческим вектором. Точнее, было бы сравнить либеральную оппозицию с антибонапартистами-якобинцами, но это слишком тонко для кремлёвским спичрайтеров.

Вообще, «вторая революция» - это и та, что довершает задача предыдущий. Как например, Февраль 1917 довершил задачи, как тогда говорили, «Освободительного движения 1905-6 годов).

«Полуреволюция» - массовое движение, приводящее в перспективе к существенному изменению власти, обновлению элит, значимой коррекции господствующих в обществе настроений. Первый пример здесь – движение «дрейфусаров» во Франции 1898-99 годы. Можно вспомнить движение за гражданские права перетёкшее в антивоенное движение в США (1962-71), «май 1968» на Западе, движение «Солидарность» в Польше… «Оранжевая революция» 2004 года в Украине, вернувшая в страну публичную конкурентную политику.

«Генеральная репетиция революции» - движение, которое внешне не достигая успеха, формулирует цели и задачи следующей революции, формирует социальную коалицию её сторонников, во всей полноте воплощает потенциальные противоречия грядущей революции. Например, «народническое» и либеральное движение в России 60-х – начала 80-х годов XIX века были репетицией Первой Русской революции. Подписантское движение 60-х и диссидентское и криптореформаторское*** движения 70-80-х в СССР – оказались репетицией событий 1988-93 годов.

К генеральной репетиции белоленточных протестов 2011-12 годов я отношу движение «недовольных» 2006-10 годов.

Теперь с учётом всего этого начнём разбирать череду Русских революций.

Первая революция (по принятой советской историографии 1905-7 годы, современники проигравшую революцию таковой долго не считали, именовали Освободительным движением). Это была Янь-революция. Она продолжалась 2,5 года, её пафос был наступательный – долой самодержавие и пережитки феодализма. Завершилась поражением (на самом деле – в ничью, самодержавие превратилось в авторитарный конституционализм, было легализовано гражданское общество). Завершилась на условиях власти.

Её генеральной репетицией было народническое, земское и радикальные движения XIX века.

Вторая революция (март-ноябрь 1917) – Ян-революция, «вторая» относительно Первой: произошло окончательное свержение самодержавие, установились полное гражданское равноправие и либеральная парламентская система. Оборонительная – защищались созданные институты гражданского общества. Завершилась победой, на условиях революционеров. Короткая.

Третья революция (ноябрь 1917 – март 1921). Тоталитарная Инь-революция. Завершилась победой. Наступательная – ликвидация остатков феодализма, уничтожение европеизированной цивилизации петербургского периода. Длительная. Выступала как антагонист Второй революции.

Как ни странно, но завершилась на условиях оппонентов большевиков - НЭПом (эсеровской земельной программой и рынком).

Потребовалась «дополнительная революция сверху» - сталинская коллективизация, искусственный голод и террор, чтобы выполнить такую генеральную задачу большевизма, как уничтожение традиционных слоёв Русской цивилизации.

Четвёртая революция (март 1989 - декабрь 1993: учредительные выборы в Госдуму и конституционный плебисцит). Ян-революция. Уничтожила коммунизм как форму мировой квазирелигии, уничтожила Советскую империю (внутреннюю – СССР и внешнюю – «соцлагерь» как явление). Покончила с изоляционизм и утопизмом. Длительная. Оборонительная – всегда действовала в защиту плодов реформ Горбачёва и завоеваний демократии. Завершилась победой. Выступала как антагонист Третьей революции и как успешная альтернатива Первой революции. В своём развитии победила попытку повтора Октября 1917 в октябре 1993.

Вот до этой точки я доводил рассуждения, говоря о чередованиях русских революций в 2010-11 годах. Учитывая её предшественников, я предполагал, что Пятая Русская революция (против путинизма) будет Ян-революцией, «Второй» относительно Четвёртой, короткой, будет иметь наступательный пафос… Однако тогда я не писал такие разочаровывающие вещи как то, что она обречена на поражение.

Пятая революция (5 декабря 2011 г. – 6 мая 2012 г.) – потерпевшее поражение наступательное (на уничтожение путинизма) протестное движение. Её программа практически совпала с программой Украинской «революцией достоинства» (ноябрь 2013 – октябрь 2014: учредительные выборы в Верховную Раду). Однако, как ни странно, компромисс был заключён с учётом условий оппозиции – власть фактически признала нарушения на выборах, вернула выборы глав части регионов и мажоритарные выборы депутатов (какой бы фикцией они не были сейчас), и, главное, появился феномен «массового диссидентства». Ещё один парадокс – она выступила в качестве ещё одного варианта октября 1993 – ещё одна попытка создать союз левых, националистов и либералов - формально в защиту парламентской демократии.

Шестая революция (2016 г. - ?) должна быть длительной, «второй» по отношению, к «Пятой». Система чередований требует не только успеха, но и доминирования Инь-компоненты. Оборонительная революция. Это означает, что либо ей будет предшествовать период реформ, на защиту которых, против попыток контрреволюции, и выступят революционеры; либо первая вспышка революции заставит власти пойти на реформы, а попытка всё переиграть спровоцирует вторую, решающую вспышку революции. Неминуемая авторитарность первой трети постреволюционного периода: см. сноску 2 (**), означает, что новый режим начнёт крутоватенько.

*Я смог объяснить эту закономерность только предположением, что два периода вместе составляют мегапериод из четырёх частей. И так дальше как матрёшка.

** Есть некоторая интересная закономерность.

Первая треть «русско-византийского» периода – это хаос феодальных войн, а всё остальное время – нарастающая «восточная» деспотия.

Первая треть «петербургского» периода – лютый абсолютизм, потом – постепенно нарастающая либерализация.

Первые четверть века подсоветского (неомосковского) периода – бурное революционное кипение, а затем нарастание давящего кошмара тирании и утопического бреда, а на фронте люди стали расправляться, и так отвоевывали себе год за годом, десятилетие за десятилетием, кусочек за кусочком свободы и здравое отношение к реальности.

У нас - 8 лет ельцинской демократии и 16 – путинской автократии.

Возможно, что итоговый – «революционный восьмилетник» начнется с 2,5 лет диктатуры, а дальше будет 6 лет – демократии.

*** Криптореформаторы – неформальное продвижение советскими прогрессистами и технократами в партийно-хозяйственном аппарате реформаторских, прорыночных и западнических идей, достигших к 1986 году критической массы.

Приложение.

О некоторых закономерностях мировых войн

Я попытался применить тот же метод к анализу мировых войн. Мировой войною я считаю военный или политический конфликт с силовой компонентой, в котором участвуют все или почти все мировые державы и который ведётся на уничтожение оппонента как носителя некоего идеологического принципа.

Первой такой войною можно счесть Крестовые походы, но я предлагаю начать наблюдение с четверть вековой полосы антифранцузских и наполеоновских войн. Это был высокоманёвренный и предельно идеологизированный конфликт. Следующим схожим по набору участников, хоть и в иной конфигурации был конфликт Российской империи с объединённой либеральной Европой, называемый Крымской войной, который уже проходил как позиционный, в духе Первой мировой, как осада западными либералами «крепости Россия».

Первая мировая была позиционной. Вторая – высокоманевренной.

Третья мировая (Первая Холодная) – была «позиционной». Была такая взаимная осада: коммунизм давил к югу от Суэца, а Запад – к северу от него.

Четвёртая мировая (борьба с международным терроризмом, точнее, с революционным исламизмом) – высокоманёвренная со стороны Запада (преимущественно США и Великобритании) и РФ, и попытки ревисламистов их «осаждать».

Пятая мировая (Вторая Холодная), согласно этой схеме, должна быть либеральной осадой «крепости Россия».