Если вам кажется, что уходящий 2014 год стал для Украины прежде всего годом убийственной московской лжи, постарайтесь взглянуть на вещи несколько глубже.

Ведь, несмотря на тонны бредовой кремлевской пропаганды, способной сбить с толку даже опытных аналитиков, именно 2014-й со всеми своими распятыми минами и фосфорными мальчиками подарил нам (да и всему миру) такое отчетливое понимание сущности путинского мордора, что иначе как Годом Истины его назвать сложно.

Начался этот познавательный год с календарной точки зрения весьма безупречно. Украинцы за две недели зимних елочных гуляний и без того ощутимо приблизились по самочувствию к россиянам (водка, безделье и традиции еще многих обязывают), а тут еще и внезапно подкрались «законы 16 января». И поразила в этих законах не столько наглая попытка одним махом превратить большинство законных прав свободного человека в статьи уголовного кодекса, сколько удивленные возгласы россиян, которым Путин свое «16 января» вводил и продолжает вводить по сантиметру в течение трех своих президентских сроков и одного медведевского. Убило — вот именно что убило! — осознание того факта, что вечно раздираемая дрязгами Украина, даже топчась на месте в своем коррупционном болоте, успела настолько далеко уйти от внешне благополучной России. Да, мы знали, что в России сидят Ходорковский и Pussy Riot, но как-то в голову не приходило, что в наши дни в тюрьму можно попасть за кастрюлю на голове или надпись «Судья — тридвараз!» на анонимном форуме.

Если в Украине «16 января» тут же привело к выплеску на улицы смеси бензина и подсолнечного масла, то россияне, окончательно убедившиеся из киевских телесюжетов «Вестей недели» в крайней вредности и опасности фашистов, геев, свободы, Европы, хохлов и Интернета, затребовали от Путина скорее ввести им еще сантиметров 30, причем на этот раз, если по-другому не выйдет, то даже без вазелина. Путина, ясное дело, дважды просить не пришлось. Ну то есть пришлось, конечно, — но исключительно в порядке церемонии, чтобы восторженная вата не расслабилась и не возгордилась.

Однако все это сугубо личные проблемы россиян, особенности менталитета, духовные скрепы, абстинентный синдром, особый путь и все такое — осуждать всю эту имперскую лабуду не имеет никакого смысла. Главный вопрос для украинцев в январе нынешнего года сформулировался иначе: если мы действительно настолько разные, то как мы вообще оказались в одном совке с этой Россией? Если для нас слово «свобода» действительно так важно, почему Украина уже столько раз сдавала ключи от своей независимости кремлевскому царю? Почему миллионы украинцев забыли о красном терроре, голодоморах, ГУЛАГе, раскулачивании, «Расстрелянном возрождении» — даже зная, сколько их родственников погибло от этих проявлений братской любви? Более того — почему Украина даже через 13 лет после обретения независимости продолжала стесняться всех, кто за эту самую независимость боролся и даже отдал за нее жизнь?!

Современному человеку, живущему в эпоху «Фейсбука», ответ на этот вопрос найти нелегко. Современный думающий человек привык оценивать картинку окружающей действительности как минимум по сообщениям двух источников. И если правым ухом ты слышишь, что воины УПА — это герои борьбы за независимость, но в левое тебе каждый день повторяют, что Бандера — фашист, варивший в крыивке борщ из крови русскоязычных мальчиков, то даже искренний и наивный патриот рано или поздно начнет верить в то, что независимость — это, конечно, хорошо, но вот с мальчиками Степан Андреевич, конечно, немного перестарался. В самих мальчиков при этом можно и не верить — однако любой мыслящий аналитик согласится, что раз уж речь о мальчиках зашла, то что-то похожее наверняка было. Дыма ведь без огня не бывает, это вам любой скептик скажет. Скептики ведь не цитируют талантливого коммуникатора Йозефа Геббельса, как Владимир Владимирович Путин.

«Ну не могли же нам столько лет ОБО ВСЕМ врать!» — отгоняли от себя сомнения скептики, пока орденоносные журналисты «Первого канала», «Лайфньюз» и «Комсомолки» без лишней скромности создавали таких же «кровавых бандеровцев» из простых украинских селян, учителей, студентов и футбольных фанатов. «Но архивные документы-то врать не могут!» — успокаивали себя сомневающиеся, пока российские «документы» пришивали к делу похищенной летчицы Савченко, а Первый канал рисовал «аэрофотосъемку» катастрофы «Боинга».

«Могут!» — звонко ответил Путин Украине, и все наконец стало до боли понятным. Никакой мистикой или приступами панславизма в стокгольмском синдроме «младшего брата» никогда и не пахло — роль здесь изначально играли только ложь, кровь и время. Неслучайно именно в 2014-м году в Украине прошел символический «ленинопад» — ведь именно сейчас украинцы наконец поняли, каким образом почти сто лет назад добрый дедушка Ильич залил кровью и захватил огромную европейскую страну, даже не объявляя ей войны. После того как наводненные вооруженным люмпен-криминалитетом Донецкая и Луганская области вдруг объявили себя «республиками» и резко захотели присоединиться к Москве, даже отъявленному коммунисту стало ясно, каким «добровольным» образом сгонялись «республики» в Советский Союз. Противники сноса памятников и переименования улиц наконец-то поняли, что «площадь Моторолы» или «бульвар Гиви» — это и в самом деле фигня какая-то.

Путину за год удалось достичь невозможного — он фактически создал на территории растерзанной Украины машину времени, способную вправить мозги даже закоренелому русофилу. Хочешь увидеть, из кого и для чего создавалась Красная Армия, — добро пожаловать в ДНР и ЛНР. Хочешь узнать, как сладко жилось советскому человеку в годы застоя, когда колбасы не было, а КГБ было и за границу не пускало, — вот тебе билет на паромную переправу в Крым. Владимир Владимирович вылепил настолько качественные учебные пособия по «московскому раю», что никакие воспоминания очевидцев, мемуары диссидентов и публикации в либеральных СМИ этим действующим моделям и в подметки не годятся.

То, что мы увидели благодаря путинскому уроку-2014 — это даже не глубина пропасти, образовавшейся между Украиной и Россией за последние годы. Это глубина бездны, из которой мы сейчас пытаемся выкарабкаться, пока кто-то местный и уже с утра бухой в стельку так настойчиво тянет нас к себе на дно.

Можно сколько угодно хмыкать по поводу наших шансов выбраться из этой бездны, можно скептически посмеиваться над мотивацией, можно сетовать на нынешние катастрофические последствия нашей попытки — однако у нас по крайней мере есть стремление. И — благодаря Путину и его Году Русской Правды — больше нет никаких иллюзий насчет возможных альтернатив.