Авторская колонка Олега Шро для «Нового Региона»

Все, что будет рассказано далее, является версией развития событий в России, но это именно вероятностный сценарий, а не обсуждение принципиального вопроса возможности или невозможности «конца света, в отдельно взятой стране». Апокалипсис уже неизбежен. Почему можно с уверенностью это утверждать? Во-первых – большинство процессов в нашем мире необратимы и, строго говоря, любое действие определяет «точку не возврата». Во-вторых, общая ситуация в России настолько запущена, что уже сейчас можно говорить о том, что страны де-факто – нет! Есть только территория на карте, границы которой установлены как границы РСФР на 1 января 1992 года. Есть население этой территории, которое обладает гражданством Российской Федерации. Но нет самого важного – единой политической нации, даже в среде русских, а следовательно нет и единого государства. В этих условиях существование Российской Федерации становится просто формальностью, главным гарантом этого статус-кво, является исключительно социально пассивное население, занятое в большинстве своем решением именно своих частных проблем. Если говорить вообще, то в России два параллельных общественных мира – мир населения и мир власти. Но если рассматривать еще более детализировано, то эта распараллеленость общества будет еще более многогранной.

Можно выделить локальные центры концентрации социально активного населения – города Москва и Санкт-Петербург, а так же Московская и Ленинградская области. Эти два мегаполиса сконцентрировали в себе 11% общего населения России, а с учетом населения Московской и Ленинградской области – 18%. При этом  плотность населения в указанных субъектах составляет свыше 190 человек на кв. км. А непосредственно в Москве и Санкт-Петербурге плотность населения составляет около 4 тысяч человек на кв. км.
<!--[if !supportLineBreakNewLine]-->
<!--[endif]-->

Даже плотно заселенная долина реки и дельта Нила в Египте, где сосредоточено 99% населения страны может похвастаться плотностью около 2 тысяч человек на кв. км. Для сравнения, по данным переписи населения 2010 года в Уральском, Сибирском и Дальневосточном федеральных округах проживает всего около 38 млн человек, что составляет 26% населения, размазанного по площади более чем 13 млн кв. км, что составляет 77% всей территории России, с плотностью населения менее 3 человек на кв. км. Как тут не вспомнить про крылатые «полтора землекопа» из «Страны невыученных уроков»...

Можно смело утверждать, что более 2/3 населения Москвы, Санкт-Петербурга, Московской и Ленинградской областей – именно социально активные граждане. Это объясняется  несколькими причинами. В первую очередь тем, что Москва и Санкт-Петербург – это крупные деловые и финансовые, культурные и образовательные центры, а также транспортные узлы. Все это создавало в прошлом условия для дальнейшей концентрации социально активного населения. Не секрет, что в Москву и Питер едут на заработки практически со всей России. Конкуренцию этому процессу составляет только работа вахтовым методом на нефтегазовых промыслах Севера, Сибири и Дальнего Востока. Причем всего в компаниях, занимающихся добычей нефти и газа, задействовано лишь 0,11% от общего числа работоспособного населения России. Раз уж зашла речь о почти 88 млн человек трудоспособного населения, что составляет 62% от его общего числа, то следует отметить, что получаем те же 18% трудоспособного населения, сконцентрированного в Москве, Санкт-Петербурге, Московской и Ленинградской областях. При этом число трудоспособного населения данных субъектов федерации к общему числу населения дает почти 63%, что немного выше, чем в целом по России. В сравнение с Уральским, Сибирским и Дальневосточным федеральными округами, соотношение трудоспособного населения для которых – 27% к общему числу этой части населения, и те же 62% к общему числу населения данных федеральных округов.

Если рассмотреть валовой региональный продукт, производимый указанными федеральными центрами, то он составляет 32% от суммарного валового регионального продукта, который составляет, по оценке на 2013 год – свыше 914 млрд долларов, или на начало года 1,5 трлн. долларов. Даже все нефтегазодобывающие регионы России вместе взятые дают 27% от данного регионального макроэкономического показателя. При этом что характерно – указанные федеральные центры характеризуются самым низким государственным региональным долгом. На сегодняшний день он суммарно составляет для указанных федеральных центров 11% от общего регионального долга, который, в совокупности, для всей России, превышает 62 млрд. долларов, при этом нефтегазодобывающие регионы имеют суммарный долг, составляющий 18% от общего регионального долга. ПО ТЕМЕ Экономист рассказал, как Путин, Сечин & Со грабят Россию Интересен и показатель суммы долга к валовому региональному продукту указанных регионов. Так, для федеральных центров он составляет 1,4%, а для нефтегазодобывающих регионов – 2,7% от соответствующего регионального макроэкономического показателя. Отметим еще одну деталь, в связи с ростом курса доллара и того, что часть региональных долгов учитывается строго в рублях, абсолютная величина долгов федеральных центров может снизиться с 7 до 4 млрд долларов, а нефтегазодобывающих регионов с 11,5 до 7 млрд долларов. При этом первая пятерка чемпионов по долгам, за исключением рассмотренных федеральных центров и нефтегазовых промыслов, выглядит так: Краснодарский край, Нижегородская, Кемеровская, Белгородская и Саратовская области. Эти регионы аккумулировали на себе 18% всего объема региональных долгов, при этом совокупный валовой региональный продукт у этих регионов составляет только 8% от общего объема. Только Краснодарский край и Нижегородская область лидируют в данном списке по рассматриваемым макроэкономического показателям. Например, валовой региональный продукт у них соответственно 2,9% и 1,7% от общего объема. В целом, если рассмотреть 63 региона за вычетом федеральных центров и нефтегазовых промыслов – почти 2/3 долгов числится именно за ними. Риторическим становится вопрос: а справятся ли регионы со своими проблемами? Если рассмотреть при этом валовой региональный продукт, то суммарно они производят только немногим больше 1/3 от совокупного. Если брать саму структуру валового регионального продукта, то лидирующие позиции занимает оптовая торговля и гарантийный и постгарантийный ремонт техники и транспорта – 18% от общероссийского макроэкономического показателя. Вторую позицию занимает обрабатывающее производство – 17%, и, наконец, третью позицию – операции с недвижимостью, почти 12%, добыча полезных ископаемых составляет еще 11%, и замыкает список лидирующих отраслей в валовом региональном продукте – связь и транспорт с 10%.

Если говорить об обрабатывающей промышленности, то наибольшая доля в валовом региональном продукте по данному показателю у Чукотского автономного округа – 35%, Томской – 31% и Кемеровской – 27% областей, остальные регионы – менее 20%, а в среднем это получается около 3% вклада в валовой региональный продукт.

Из рассмотренного видно, что помимо внешнеэкономических и инфраструктурных проблем, катализатором которых явились введенные против России санкции, наличествует большое количество внутренних проблем. Это «товарно-сырьевой перекос», наличие большой задолженности у более чем 2/3 регионов и не развитость высокотехнологичного производства. В принципе рассмотренное ранее хорошо объясняет секвестрование статей расходов российских бюджетов всех уровней на нужды образования, здравоохранения и культуры. Собственно говоря, в силу «товарно-сырьевого перекоса», когда основу экономики составляет добыча полезных ископаемых и операции купли-продажи, а не сельскохозяйственное, промышленное или тем более высокотехнологичное производство – такие отрасли как образование и культура становятся просто обременительными, а здравоохранение само по себе высокозатратно при условии обеспечения надлежащего качества услуг для населения.

Не последнюю роль играет и сильная дифференциация российских регионов. Если мы отбрасываем федеральные центры и нефтегазовые промыслы, то получаем, что все остальные регионы России, по сути дела – иждивенцы, живущие за счет долгов.

Сможет ли руководство России при дальнейшем ухудшении экономической ситуации спасти 63 российских региона, за которыми числится около 41 млрд долларов долга, при том, что их совокупный валовой региональный продукт составляет суммарно от 386 до 643 млрд. долларов, в зависимости от колебаний курса доллара к рублю?

Да, с учетом такого валового регионального продукта, эти регионы вроде бы должны справиться. Однако, если мы вычтем долю торговли, обрабатывающую промышленность, рынка недвижимости, добычу полезных ископаемых и услуги связи и транспорта – то при самом оптимистическом раскладе понадобится изъять из валового регионального продукта 1/5 часть на погашение долгов. К чему это может привести в реале – к повышению налогового бремени, особенно на муниципальном уровне. Добавим еще к этому, что в структуре внешнего долга России, субъекты федерации имеют долговые обязательства на сумму 682 млрд долларов, из которых на иностранные кредиты приходится 81%. Это можно считать «неснижаемым остатком», так как выплачивать его придется при любых курсах доллара и евро. Фактически, мы можем ожидать в ближайшее время жесткую экономико-политическую схватку между регионами и федеральными центрами. Как мы уже отметили, одной из первых причин будут долговые обязательства, второй – исполнение текущих бюджетных обязательств региональными и особенно муниципальными бюджетами. Тут следует добавить еще одно, немаловажное обстоятельство – неравномерность распределения прав собственности, а следовательно и юрисдикции экономических субъектов. В регионах, зачастую, располагающиеся на их территории производства, объекты торговли – принадлежат юридически другим регионам, следовательно, не дают вклада в налогооблагаемую базу региона и тем более муниципалитета, в котором находятся. Получаем ситуацию «внутренней колонии», когда у региона изымают его ресурсы, нередко еще и неисполнимые. А в обмен предоставляют «бусики» в виде благ цивилизации: продовольствие, одежда, обувь, техника, автомобили и т. д.

Особенно в реализации этих схем преуспели федеральные центры, бизнес которых в 2000-е годы активно выводил свои активы из-под юрисдикции регионов фактического нахождения. Зачастую такие активы лишены в регионах даже представительств фирм владельцев, не говоря уж о региональном управлении. Да, именно так все и выглядит – есть производство в регионе, а вся система управления, включая отделы кадров, бухгалтерию и т. д. – находятся в Москве или Питере, хотя само предприятие может находиться где-нибудь в Хабаровске. Надеюсь, нет необходимости объяснять, что это фактически означает в российских условиях? Вполне реальна ситуация, когда необходимо сделать звонок в управление предприятием в три часа ночи по Москве.

Все эти условия создают ситуацию к жесткому межрегиональному конфликту в России. Можно согласиться с теми, кто говорит о том, что мирные сценарии разрешения кризисной ситуации уже исчерпаны и Россию ожидает югославский сценарий. К такому сценарию располагает и усиление репрессивных мер против любых протестных действий. Не последнюю роль будет играть и разрыв в уровне и качестве жизни, как между регионами, так и на внутрирегиональном уровне.

Внешним толчком к такому развитию может явиться все, что угодно: от локального социального взрыва внутри региона – до любого провала в действиях федеральных властей или экономических субъектов федерального уровня. Одним из вероятных толчков может стать обвал российской банковской системы, что неминуемо приведет к коллапсу экономики, как это было в 90-е годы. Трагичность всей этой ситуации будет в том, что «мягкой подушки» в виде остатков советской экономики, которые можно было бы разворовать и сдать, например, в металлолом – уже нет. В этом плане ресурсная база сведена к нулю, неконкурентоспособность советской экономики, требовавшей серьезной и глубокой модернизации, привела к ее смерти за последние почти четверть века. Это свидетельствует о том, что драка за ресурсы в России назревает очень жестокая и кровавая. Одну из ключевых ролей в предстоящей гражданской и межрегиональной войне сыграет именно криминал. Это объясняется наличием у него контроля над ценными ресурсами; экстерриториальностью крупных криминальных сообществ; наличием у криминала оружия, боеприпасов, средств связи, в том числе и легализованных; подготовленных, фактически боевых подразделений и широкие возможности мобилизации «пушечного мяса»; а самое важное – готовность к жестоким и расчетливым действия.

Именно криминал, который в той или иной форме владеет, контролирует или даже просто кормится от большинства российских экономических субъектов – будет защищать свои источники доходов. На сегодняшний день не видно других сил, способных широко противостоять этой силе, кроме сильных региональных криминальных группировок, которые могут стать основой регионального сепаратизма. Особая ситуация в этом плане на Кавказе и части регионов Поволжья, где помимо криминала сильны позиции националистических и радикально-религиозных движений, которые и могут на региональном уровне противостоять, как федеральным и региональным властям, так и такой части криминала, цели которого не будут совпадать с целями этих движений. В остальных случаях возможны, как тактические, так и стратегические союзы между этими силами. Мирный протест остается актуальным исключительно для регионов федерального центра, то есть Москвы, Санкт-Петербурга, Московской и Ленинградской областей. Но в результате гражданской войны в России, на пороге которой она уже находится, как раз эти самые регионы пострадают больше всего. Реально их экономика зависит от остальных регионов больше, чем регионы зависят от этих федеральных центров. Впереди нас ожидает длительная, кровавая и жестокая межрегиональная война в России. Как говорится, «камня на камне не останется». Запад, скорее всего, дистанцируется от этих процессов, по крайней мере на первом этапе. Вполне возможно – ограничится уничтожением того потенциала России, который может представлять угрозу остальному миру: остатки ядерного, химического, бактериологического оружия; потенциально опасные производства, особенно военного назначения; отчасти инфраструктура транспорта и связи, и т.д. Основную опасность события, разворачивающиеся в России, будут нести непосредственным соседям, которым придется озаботиться созданием «санитарных зон», изолирующих их от последствий межрегиональных войн в бывшей России.

К сожалению, избежать кровавого сценария в России уже не удастся. Вопрос только в том, насколько затяжным он будет. На этот вопрос ответить сложно. Если в результате размежевания бывших российских регионов паритет сил у новых образований будет примерно одинаковый – то конфликт будет очень затяжным. Если же будут явно выделятся регионы-лидеры, обладающие ресурсными преимуществами, то они будут стараться установить контроль над соседними областями, настолько – насколько смогут дотянуться, исходя из своей ресурсной базы. В последнем случае конфликт достаточно быстро погаснет, как только установится паритет сил за счет «укрупнения» регионов. В общем, то, что пережила Россия в 90-е годы, по сравнению с тем, что ее ожидает – детский утренник в младшей группе детского сада. Причем развитие этих событий мы начнем наблюдать сразу после Нового года.