До украинско-крымских событий прошлого года никто "европейскость" Российской Федерации сомнению не подвергал - точнее сказать, разговоров на данную тему вообще не велось. Типа все было в порядке: да, автократия вместо демократии, проблемы с правами человека... но в плане культуры, менталитета, общей цивилизованности - конечно же, мы, россияне - "белые люди"! А коррупция и прочий бардак - так это не только у нас или в Нигерии - посмотрите на Грецию или Италию, членов Евросоюза...

Бешеная, сначала возмущенно-издевательская, а впоследствии и конкретно-агрессивная реакция российского государства и его граждан на стремление соседней Украины стать частью реальной Европы заставила не то что усомниться в недавно еще само собой разумеющемся, то есть, превратить аксиому в теорему, но и с высокой долей вероятности предположить, что и теорема неверна. Если перефразировать известное высказывание Александра Зиновьева о моральности, то, на мой взгляд, европейской можно считать ту страну, которая искренне желает быть европейской. Даже если не все пока сходится. И в этом случае Украина - несомненно, "це Европа". А Россия?

За последний год у нас слова "Европа", "европейский" стали не то чтобы ругательными (тут до Америки еще далеко), но отчетливо презрительными и пренебрежительными. Если раньше понятие "европейский" ассоциировалось с комплиментами типа "изысканный", "образованный", "качественный" - то теперь народный словарик синонимов выдаст, скорее, "извращенцы", "слабаки", "развратники", "деграданты"... Кстати, даже на мой проевропейский взгляд, некоторые западные лидеры вполне этим эпитетам соответствуют, однако одно дело - отдельные жалкие личности во властных структурах, а совсем другое - великая европейская цивилизация с ее культурой и системой ценностей, которые современная Россия с удовольствием отторгает и высмеивает - не брезгуя, впрочем, многими материальными благами европейского производства.

Причем подчеркну - активный антиевропеизм не столько даже декларируется "сверху" (там пока предпочитают дипломатичные обороты), сколько прет снизу.

Какая свобода?

Максимально наглядным подтверждением тезиса "Россия - не Европа" стала реакция значительной (если бы проводились замеры, рискну предположить, что большей) части россиян на трагедию в Париже.

Прошлогодние массовые проявления агрессивной "укрофобии" шокировали, но их нетрудно было объяснить тотальной телепропагандой, бахвальством "крымнаш", проливанием бальзама на ущемленные постсоветские комплексы, и т.п. В драме Charlie Hebdo никакие национальные, политические, исторические или географические интересы России затронуты не были. Более того, особыми симпатиями к исламу и трепетным отношением к Магомету большая часть населения страны отнюдь не отличается. И тем не менее: "Сами виноваты, либералы-кощунники, нечего было над святынями глумиться!"

В дистиллированном виде это сформулировали религиозные фундаменталисты, но с косметическими оговорками позицию поддержали политики, депутаты, деятели культуры и даже журналисты. Исключение составили только топ-чиновники и дипломаты (по понятным причинам), да отщепенцы, цепляющиеся за свой европейский выбор. Свобода? Какая свобода?

Фактически, российское общественное мнение сыграло так, как если бы мы были мусульманской страной - при том, что государство светское, а население по большей части безбожное (хоть и любит прикидываться православным). Удивительно? Еще как! Если жестко, то я сформулировал бы это так: отвращение большинства россиян к так называемым "европейским ценностям" сильнее, чем нелюбовь к исламистам и ненависть к террористам. При том, что от последних, в отличие от французских карикатуристов, наш народ страдал, и жестоко.

Знакомиться заново

В определенном смысле это логично - в логике парадигмы 2014/2015. Нынешнее позиционирование России относительно Европы не тождественно, но близко к тому, что существует у стран Ближнего Востока: с Европой имеется географическая близость, тесные экономические связи, плюс расположившаяся от Эстонии до Испании диаспора. При этом полное отчуждение в области ценностных ориентиров, нравственных приоритетов и прочих объектов ментального характера. Которые, собственно, европейский дух и определяют.

Строго говоря, ничего нового в этой ситуации нет - мы просто возвращаемся в допетровские времена, когда отношения России с Европой были иногда воинственными, иногда прагматичными, но никогда не близкими и родственными. Прорубание известного окна и реформы сделали из России европейскую державу, но зацепили лишь очень тонкий слой ее обитателей: в XVIII веке аристократию, в XIX к ней присоседилась разночинная публика - городские профессионалы и интеллигенция.

Согласно переписи населения 1897 года, грамотных в России был 21%; в деревнях проживало 87% населения. Да и среди немногих городских значительную долю составляли мелкие торговцы и ремесленники, более близкие к "черной сотне", нежели к Европе. Короче, "европейцев" те же 10-15 процентов - что тогда, что сейчас.

Как это ни странно, самая глубокая и успешная попытка европеизировать Россию была предпринята большевиками: марксизм-ленинизм, в отличие от полуазиатских "православия-самодержавия", был стопроцентно европейской идеологией, основанной на идеях и пафосе Просвещения. Отсюда все симпатичные стороны советской власти - сплошная грамотность, интернационализм, передовая наука и образование... Эксперимент, как мы знаем, не вполне удался: грамотность обернулась доносами, интернационализм - периодической "братской помощью", коммунизм - диктатурой номенклатуры и застоем. И тем не менее: СССР для большей части Европы был противником, для меньшей части (включая еврокоммунистов) - союзником, но в любом случае - понятным оппонентом/партнером в общей игре. У теперешней России союзников нет, и сама она - "неведома зверушка".

Отвыкли за 300 лет, но есть повод заново познакомиться. И нам, деморализованным потомкам Чаадаева, тоже.