Все может стать привычкой и рутиной. Даже неприятные и страшные вещи.

Сначала появится иммунитет к воплям «все пропало» (уже появился), к призывам идти штурмовать и жечь, к гр-р-розным заявлениям сепаратистов о том, что вот прямо завтра они что-то захватят или что-то там не позволят. Оккупированный Крым, к сожалению, станет таким же привычным фактом, как и донбасское Сомали. Через линию разграничения будут еще перестреливаться, и люди еще будут погибать, но почему-то кажется, что это понемногу утихнет до уровня замороженного конфликта. Конечно, разговоры о весеннем наступлении россиян могут и подтвердиться, но вряд ли это гипотетическое наступление что-то изменит в ту или иную сторону.

Политическая конкуренция будет продолжаться уже без крайностей вроде попыток установления диктатуры или новых революций, но с постепенным вычищением нашего чиновничьего мусорника через фильтры отставок, скандалов и выборов, и с более результативной, будем надеяться, работой правительства.

Возможно, эти прогнозы дилетантские и не имеют под собой никаких оснований, но в главном я уверен: мы вступили в абсолютно новую эпоху, которая на наших глазах теряет свою новизну.

Что же тогда останется вне будней?

Собственно, искусство. Тот род человеческой деятельности, в котором регулярные потрясения не просто возможны, но и жизненно необходимы. Кроме того, работа у искусства такая: переделывать Историю в истории, каждая из которых обретает отдельную ценность и значение — при условии, конечно, одаренности автора. Искусство дает язык тому, что языка не имеет.

Это задача не публицистики — она лишь описывает тот или иной момент, и не хроники — она архивирует события. Искусство — единственный культурный механизм, способный справиться с таким колоссальным материалом, как революция, война и изменения в сознании, ими вызванные.

Ведь теперь — уже не раз об этом сказано — у нас есть новый герой — тот, который победил несправедливость; есть новая ситуация, в которой действует этот герой; и, как следствие, — есть очень широкий веер драматургических конфликтов, способных вдохнуть правду в любой сюжет. Вариации могут быть какие угодно: комедийные или трагические, психологически утонченные или патетические. Чем дальше от нас будут события Майдана и начала войны, тем больше творческая энергия, которая насыщала общество в те дни, будет перетекать к творческому сообществу. Главное — чтобы сами творцы были к этому готовы.

И у нас есть литераторы, художники, кинорежиссеры, способные создать прозу, поэзию, графику, живопись, инсталляции, перформансы, фильмы, обращенные к сегодняшнему, современному зрителю, к его страхам и гордости, его грусти и надеждам.

Чтобы, когда временно оккупированные территории вернутся в состав Украины — нам было что сказать тем, кто захочет остаться здесь. Чтобы у нас нашлись именно правильные, нужные слова.