Могли ли мы год назад представить январь 2015? Бейонсе выступает крутя задом на стадионе Ахметова, крутится в фонтане футбольный мяч возле Донбасс Арены, Майбахи едут по городу, женщины в мехах курят ментоловые сигареты в мундштуках.

В офисах ДЭТЭК решают вопросы - где чьи копанки, куда девать уголь, что из шахт закрыть, кого убрать. Вечером город светится, в казино швыряют тысячи на зеленое сукно, льется шампанское. В Киеве бурлит, Киев тошнит и выворачивает, уже есть первая смерть. Скоро будет больше.

А пока в Донецке столица. Горят огни новостроек, сушатся халаты, пахнут сигары, благоухает одеколон в Донецк-сити. По клубам поют. Маленький, проверочный голосок "ро-с-и-я". Не вкатило. Еще разок. Уже лучше. Еще разок - Донецк кричит "Ро-с-си-я". Патриоты выходят с флагом, им разбивают головы. Патриоты кричат. Им ломают черепа. Патриоты уезжают, идут на фронт. Донецк погружается в мрак. Дальше танки, Грады, Смерчи, Ураганы, Васильки. Дальше Россия. Глубокая, темная, страшная Россия.

Донецк пуст. Донецк выпит, столичные магазины закрыты. Донецк высушен. Стар, сморщен. Донецк мертвецки холоден.

Заворачиваясь в пальто, кинув машину за два квартала, разбив пальцы, содрав ноготь, проклиная все, мужчина идет на склад за хлебом. Серое небо давит, рыхлый снег напоминает о жизни "тогда". В воздухе пахнет дымом, карамелью и коньяком. Пахнет тем, чего ты не ел. Мужчина берет хлеб.