Вчера в Дебальцево случилась одна штука, которая взорвала мозг. Пока в автобусы на Славянск грузились беженцы, сотни других жителей под канонады взрывов получали гуманитарку. 

Из этой толпы вышла бабулька лет 70. Одной рукой везла тачку с сумкой с продуктами и пакетом, другой рукой вела на поводке небольшую собачку. Совсем случайно с ней разговорились. 

Оказалось, что она не уезжает, потому что у нее в Дебальцево дочь. Та в свою очередь наотрез отказывается покидать полуразбитый город. Живут в подвале. С ними там, как сказала сама бабушка, еще "беженцы" (беженцы в её понимании - это жители разбитого района 8 марта). Она вышла взять для них еды, потому что беженцы - её гости, а гостям не пристало таким заниматься. 

Рассказала про родственников в России, которые их принимать не хотят. Про внука, который заканчивает 11 класс. О том, как им повезло, потому что есть небольшая печь-буржуйка. В это времявсё ближе гремели взрывы. А бабушка стояла такая спокойная и доброжелательная. 

А потом полезла в пакет и дала мне две конфеты. Сказала: тебе, доченька, на таком холоде надо сладкого съесть, полезно. Стыдно было брать, попробовала отказаться, но бабуля чуть не обиделась. Взяла.

А потом приехала скорая, к бабуле подбежал мужчина и сообщил, что у кого-то из её знакомых случился инфаркт.

Бабушка начала просто рыдать и перед тем, как уходила, похлопала меня по руке, сжимавшей конфеты.

Второй день в кармане куртки просто трогала рукой эти конфеты. Как символ какого-то добра, которое не может уничтожить весь этот мрак. 

Пусть это крайне сентиментально, но я вряд ли смогу съесть эти две конфеты. И каждый раз когда кто-то будет говорить о том, что "там осталась вата и упыри", я буду вспоминать эту бабушку. Тысяча зомби не стоят одного такого человека.