Слово и дело.

Два эпиграфа. Первый – из Иоанна: "В Начале было Слово". Второй – из Галича: "Стоим мы на том рубеже... где слово - не только не дело, но даже не слово уже".

В воздухе замелькали слова: "марш предателей" (это о готовящемся марше), "нарушение свободы слова" (на Украине, конечно, на Украине, где же еще?), "хороший человек" (Гельман о Кобзоне), "вредная ошибка" (он же о наказании Кобзона же Западом), "реальные угрозы СССР от Афганистана", "воинский, гражданский долг перед отечеством", "люди, которые с честью защищали интересы нашей Родины" (Путин об афганской войне, оценки его собеседников еще ярче: тем всё совсем просто – "мы герои"). И еще много-много разных слов. Произносимых с большим чувством. И от того – убедительно для тех, кто в слове воспринимает только интонацию.

Всё это не ново: вор кричит: "Держи вора!". Но в таких масштабах, как сегодня, этого не было давненько. Конечно за 30 лет многое подзабылось, но и в начале восьмидесятых я не помню такой плотной завесы лжи. То есть в телевизоре она была, возможно, и не менее плотной. Но – просто в обществе? Нет, не было такого "просто в обществе".

Что есть долг перед отечеством, а что есть предательство? Люди, которые видели, что СССР идет к гибели и кричали об этом, обреченные погибнуть или уж во всяком случае – разрушить свои жизни. Это были герои или предатели? И кем был тот, кто присосался к отечеству пиявкой и тихо-мирно делал себе карьеру и теплую жизнь где-нибудь в "Красной Звезде" или на эстрадных подмостках, платя за это всего-то навсего соучастием во лжи? Кем были они – героями или предателями? "Выполнение воинского долга в Афганистане" было геройством или предательством? А что такое вообще исполнение преступных, гибельных для страны приказов начальника страны – это доблесть или это предательство? По отношению к начальнику – конечно, доблесть. А по отношению к стране?

Сегодня РФ (ну, никак не поворачивается у меня рука написать о нас с вами, дорогие друзья, "Россия" – не Россия мы, а позор России) развязала горячую войну против Украины и холодную – против остального мира. Войну, единственной смысл которой можно усмотреть в желании консолидировать низы общества (интеллектуальные, нравственные, культурные – в общем, духовный арьергард) для укрепления существующего политического режима – власти тех, кому сегодня принадлежит власть в РФ. Поддержка этой войны – геройство или предательство? Даже, если это поддержка по глупости, – ведь всё равно это предательство.

У страны (у народа) есть интересы. Действовать против этих, общих интересов – предательство. Тут я с президентом вполне солидарен.

Только вот – в чем эти интересы состоят? Создать в мире образ русского как безмозглого и алчного кровавого убийцы, стремящегося урвать как можно больше, но неспособного помнить, что было вчера, и неспособного сопоставлять простейшие факты? Это наш государственный интерес? За это нужно маршировать, а кому-то – и гибнуть? Оглуплять народ, подсовывая ему ложь за ложью, чем чудовищнее, тем лучше – в этом наш национальный интерес? В том, чтобы жить дураками? Ничего не делать, жирея на нефти – в этом наш интерес? Лишиться способности различать хорошее и плохое – в этом интерес? Налиться злобой так, чтобы буквально лопаться от нее – это наш национальный интерес?

Власть вместе с огромным пластом народа, которому она смогла заморочить голову, считают, что наш национальный интерес состоит именно в этом. Чтобы нас боялись и презирали. И презирали заслуженно. А мы чтобы всем этим очень гордились. Власть считает, что это и есть наш интерес. И что тот, кто работает на этот интерес, – герой, патриот и вообще человек чести. А тот, кто ложится на рельсы, чтобы остановить летящий к пропасти поезд, – предатель. Что хвалить нас значит говорить правду, а ругать – клеветать.

В этом сегодня главная наша проблема – извращены смыслы слов. В том числе – и самые простые смыслы самых простых слов. Зло кричит, что оно – добро.

Бездуховность – что она духовность. Вредительство заявляет, что оно – патриотизм. И так далее.

И поэтому главная задача сегодня – вернуть словам их смыслы. Без этого нам не сделать ни шагу.

Но криком смыслы вернуть нельзя. А ничего другого мы делать не умеем.