Вот любопытные наблюдения – в связи с  запретом Кобзону въезда в Евросоюз. Во первых, реакция самого Кобзона – нескрываемая обида, со слезами на глазах. Как – мне нельзя? А всяким там Троицкому, Макаревичу или Васе Пупкину из Пензы – можно?! И чисто рефлекторно – нет, давайте и всем им, несогласным с войной и официальной линией партии, закроем выезд. В виде наказания. 

Наказание Родиной – это, конечно, круто. Но не ново, поскольку широко практиковалось в Советском Союзе. Чтобы выехать и лично увидеть все ужасы Запада, нужно было пройти кучу комиссий, согласований, выучить все директивы партии и биографии вождей. И в самой поездке тебя плотно опекали люди с невзрачными лицами.

Что было – то было. Думали – все в прошлом. Зря вы так думали.

Вернемся к Кобзону, да и другим персонажам, часто мелькающим на экране телевизора. Когда ввели первые персональные санкции, все они очень веселились и смеялись. Некоторые даже просили добавить свои имена в черные списки – мол, вот я какой, страдалец за Россию. Им казалось, что это такая забавная игра, возможность засветиться, а заодно продемонстрировать вождю свою преданность. Мыслили так, как и привыкли в России: декларации, заявления публичные – это одно, это для публики, а мы, люди непростые, с такими же непростыми на Западе всегда договоримся.

Реальность оказалась мрачнее. Сам факт: оказаться в одном списке, как бы на одном уровне со всякими Гиви и Моторолами – уже далеко не подарок для человека публичного. А перспектива невозможности поездок, отдыха, лечения и прочего в проклятой Европе – да от этого можно и сон, и аппетит потерять.

Я заметил, что с момента введения персональных санкций для особо рьяных поборников войны с Украиной – многие российские деятели высшего звена быстро ушли в тень. Крики про фашистов и освободительный поход на Запад теперь исходят в основном от персонажей незначительных, рангом гораздо ниже. Карабкающихся наверх, поближе к кормушке, и желающих, чтобы их заметили.

Запрет на въезд в нормальные, демократические страны тем, кто эти самые страны вроде как ни во что не ставит, на словах презирает и разжигает ненависть к ним, – шаг нормальный. И как я думаю, очень действенный.

Плевать в колодец нехорошо. Выглядит мерзко, подло и очень недальновидно.