Каждый новый этап войны на востоке Украины это очередной курс военного училища, куда еще прошлой весной пришли 18-летние сопляки и 50-летние второгодники, набившие кровавые шишки, и сегодня худо-бедно уже научившиеся воевать. Военного училища, в котором прямо посреди процесса обучения, как в нашем гражданском высшем образовании, произошел болезненный переход от советской к Болонской системе, причем, не формально, как на моей памяти студента, а полноценно, свидетельством чему являются успешно сданные тяжелые экзамены, которые держала наша армия в боях с бывалыми ветеранами, многие из которых беспрерывно воюют не 2—3 месяца, не год, но 20—30 лет.

На начальном этапе живое воплощение анекдотов из армейской жизни, сборище проворовавшихся генералов и прапорщиков, застигнутых войной врасплох на горячем при попытке вынести с баз последнее, сегодня украинская армия по боеспособности одна из лучших в Европе, теперь догнать бы по снабжению и качеству вооружений.

• Каждое этап кровавый урок, где плата за незнание и неумение человеческие жизни, — такова цена каждой, а не только этой войны. Эту цену платили англичане, французы в Первую, а вдобавок к ним и американцы во Вторую мировую войну. Войны всегда выигрывали не те, кто не делал ошибок, но те, кто быстрее на этих ошибках учился. Обе мировые войны развязывали немцы, единственные обладавшие в их начале профессиональной армией. Но лучшими чем солдаты, в обеих мировых войнах немцы были учителями. Точно также и Ганнибал во Вторую Пуническую научил римлян воевать, своими победами воспитав военный гений Сципиона. Точно также и советские маршалы научены были воевать победами немецких генералов летом-осенью 1941-го и весной-летом 1942-го. Как говорил Нильс Бор, «Эксперт — это человек, который совершил все возможные ошибки в некотором узком поле». За прошедший год наши военные совершили их столько, что невольно стали экспертами. Впрочем, а не является ли сама война плодом ошибок дипломатов и политиков? Не являются ли тысячи погибших солдат и гражданских плодами и их ошибок, вину за которые проще всего переложить на генералов?

Во многом еще находясь под впечатлением от Иловайского котла, действительно ставшего результатом ошибок командования, прежде всего из-за на тот момент полной неуправляемости добровольческих формирований, а также неготовности политического руководства осознать реальность угрозы прямого вторжения уже не наемников и переодетого спецназа, а непосредственно боевых механизированных подразделений российской армии, много кто у нас воспринял и бои за аэропорт и Дебальцево в том же апокалиптическом ключе. Подобно РККА в 1941, в начале боевых действий в 2014-м наша армия все так же не умела обороняться, впрочем, никоим образом не компенсируя это навыками наступления. Эффектно выглядевшие на карте клещи стратегического охвата в итоге оказались повторением ударов советских войск зимой-весной 1942-го, когда наметившееся было стратегическое окружение противника наоборот, само превратилось в многочисленные котлы, в которых наступавшая сторона потеряла боевую технику, и, что кажется страшным нам, но было лишь статистикой для сталинского руководства, и сотни тысяч человеческих жизней.

• Одним из последствий того январско-апрельского наступления РККА и стали в дальнейшем Ржевская битва и сражения за Демьянский выступ, вынесенные в заголовок этой статьи, во многом напомнившие автору этих строк оборонительные действия украинской армии у аэропорта Донецка и Дебальцево. Кому-то наверняка покажется некорректным сравнение с немцами, но учиться ведь нужно у лучших, а за всю историю войн не было лучше обороны, чем немецкая времен Второй мировой. Тем более, что под Демьянском, в силу географических условий — многочисленных болот, озер, малых и средних рек и, наконец, непроходимых лесов, это была не сплошная линия обороны, а цепь блокпостов и укрепрайонов, во многом напоминающих линию противостояния в сегодняшнем Донбассе, помогавших 100 тысячам немецких солдат почти, а временами и в полном окружении более года удерживать почти 100 километровый выступ вглубь советской обороны, который пытались ликвидировать до полумиллиона советских солдат.

Сперва об аэропорте, ставшим первым настоящим, пусть и локальным, успехом украинского оружия. Масштабы, конечно, несопоставимы, но в каком-то смысле украинцам удалось превратить донецкий аэропорт в маленький Ржев. — Небольшой городок, не имевший стратегического значения, и быстро превращенный в руины, взятие которых стоило советской армии более года усилий и немногим менее полумиллиона только безвозвратных потерь при несравнимо меньших потерях обороняющейся стороны. Так и в наши дни, вместо того чтобы и дальше заниматься маневренной войной, обходя довольно редкие блокпосты украинских сил, неделя за неделей, повинуясь как магниту велению собственной и украинской пропаганды, все больше живой силы и техники боевиков притягивались в эту ничего не значащую на самом деле точку, превращаясь в обгорелые металлические остовы и безымянные могилы. Битва за аэропорт стала не только первым настоящим шедевром (в средневековом значении — минимальный уровень квалификации, необходимый ученику, чтобы получить статус мастера) наших военных, на котором оттачивались их практические навыки, но и превратила в глазах миллионов украинцев защитников аэропорта в несломимых киборгов, а профиль башни аэропорта не просто в символ, но в настоящий фетиш. Именно в силу этого перегиба украинской пропаганды оставление этой ничего не значащей точки превратилось едва ли не в национальную трагедию, а неоспоримый успех украинского оружия был воспринят как поражение.

• Бои за Дебальцевский выступ, которые продолжались без малого полгода, стали не только военным, но и дипломатическим успехом Украины. С разрушением инфраструктуры и постепенным проведением политики на постепенное сворачивание хозяйственных связей с оккупированными территориями, отказом украинской армии в силу внешнеполитических соображений от еще одного стратегического наступления, подобного летнему, значение Дебальцевского транспортного узла со временем свелось лишь к контролю над прямым железнодорожным сообщением между Донецком и Луганском, без того возможным исключительно через территорию России. Как и аэропорт, но в несколько большем масштабе, для российской пропаганды Дебальцевский выступ приобрел символическое значение, а после многочисленных фальстартов сообщений российских официальных лиц и СМИ об «окончательном блокировании» Дебальцево, поставил наконец вопрос об авторитете политического руководства страны. Несколькими днями раньше в Минске стало ясно, что, попав в Дебальцевский капкан одной лапой, хищнику остается или ее себе отгрызть, или лезть в него целиком. Оголив благодаря минским гарантиям всю линию противостояния, только бросив все без исключения силы, обеспечив десятикратное преимущество в живой силе, Путину удалось не окружить украинский гарнизон, но вытеснить его из выступа, позволив даже вывести большую часть техники, приобретя таким образом только мало что значащий разрушенный город с уничтоженным транспортным узлом. Получив видимость тактической победы, Путин потерпел стратегическое дипломатическое поражение. — Теперь никто в Европе стыдливо не прикрывает глаза на очевидные факты российского военного присутствия в Украине, а официальные лица открыто говорят о доказательствах поддержки Россией международного терроризма.

• Еще не так давно Владимир Путин мерил свой успех захватом Крыма, котлом в Иловайске. Сегодня для него большое достижение это захват нескольких квадратных километров руин. Это главное, чего добилась украинская армия в донецком аэропорту и Дебальцево. Кремлевской пропаганде этого довольно, чтобы внутри страны раздуть шумную кампанию об очередной великой победе, но в переговорах с Западом образ великого завоевателя постепенно уступает место опасному психическому больному, который, прежде чем пасть жертвой собственных иллюзий самому, заразил ими полторы сотни миллионов россиян. Наступательный запал кремлевского хищника выдохся. Даже без поставок летального оружия Украина показала, что умеет воевать, что способна противостоять одной из самых сильных армий мира. Одна беда, когда Украине больше всего нужны люди мирных профессий, нас вынуждают учиться воевать. Ну что ж, похоже, из нас вышли неплохие ученики.