Нынешнее перемирие в Донбассе фактически не соблюдается. Или, как осторожно выражаются западноевропейские лидеры, в основном соблюдается, но на отдельных участках происходят столкновения.

Это все равно, как если бы Совинформбюро 6 июля 1943 года сообщило: «На всем советско-германском фронте, за исключением Курской дуги, установилось перемирие».

А министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер заявляет, что атака боевиков на Мариуполь будет явным нарушением Минских договоренностей и нарушит принципы перемирия.

Выходит, что захват дебальцевского плацдарма — это еще не явное нарушение перемирия. Боюсь, что если российские войска и террористы захватят Мариуполь, то в Берлине и Париже будут говорить, что явным нарушением перемирия станет захват Харькова.

А еще министр заметил: «Теперь важно, чтобы сепаратисты уменьшили их военную активность. Задачей Москвы является продолжение давления на них с этой целью». Штайнмайер делает вид, что сепаратисты действуют сами по себе, а Москва на них только влияет. Тогда как на самом деле именно в Москве определяют, когда наступать на Донбассе, а когда делать вид, что соблюдается перемирие. И точно так же обстоит дело насчет отвода тяжелого вооружения от линии фронта. Западные наблюдатели замечают, что он проводится, за исключением отдельных участков. Разумеется, если одна из сторон планирует наступление на одном конкретном участке фронта, она отводит вооружение и боевую технику с других участков, чтобы сконцентрировать их в месте будущего прорыва.

Игра в плановый идиотизм, которой занимаются европейские политики, когда речь заходит о войне в Украине, вполне объяснима. Олланду и Меркель необходимо продемонстрировать своим избирателям, что их мирная миссия в Минске имела хоть какой-то успех. Потому что, если признать, что перемирие фактически сорвано, то придется предпринимать более решительные действия, которыми они туманно угрожали Путину. Это и санкции последнего уровня против российской финансовой системы и экспорта российских энергоносителей, и поставки Украине летальных вооружений. Но большого желания поступать так ни в Париже, ни в Берлине нет, поскольку сотрудничество с Россией выгодно для Евросоюза, а поставки оружия Украине приведут к эскалации конфликта. Вот и ищут европейцы предлог для бездействия и имитации дипломатической активности.

Думаю, что пока Украина сама не продемонстрирует способность эффективно противостоять российской агрессии, как это сделала Финляндия в 1939 году, Запад не пойдет на открытую конфронтацию с Россией. И слова о том, что президент Обама вот-вот может принять решение о поставках летального оружия Украине, так и останутся словами. А для того, чтобы отразить российскую агрессию, Украине необходимо реформировать свою армию. Традиционно считается, что провести реформу армии во время войны невозможно, для этого требуется мирная передышка, хотя бы короткая. В Кремле это тоже понимают и стараются мирной передышки Украине не дать, принуждая Киев к капитуляции.

Значит, армейскую реформу, как это ни тяжело, придется проводить, не прекращая боевых действий. При этом необходимо поменять не только руководство Генштаба и АТО, но и командиров целого ряда батальонов и бригад, а также создать эффективные корпусные структуры, координирующие действия бригад. Нужно, кроме того, интегрировать добровольческие батальоны в состав вооруженных сил, подчинив их единому с армейскими частями командованию. Главная проблема украинской армии сегодня заключается в отсутствии координации действий на уровне выше батальонного, а иной раз — даже на батальонном уровне.

Чтобы поправить ситуацию, надо продвинуть на более высокие должности тех комбатов, комбригов и ротных, кто уже зарекомендовал себя во время проведения АТО. Новую команду своих подчиненных новый начальник Генштаба должен формировать не по принципу личной преданности, а исключительно на основании профессиональных качеств. Иной принцип комплектования командного состава в условиях войны с более сильным противником чреват катастрофическими последствиями.

Необходимо также создавать ударные части — батальоны и бригады — из наиболее мотивированных и умелых бойцов, способных проводить наступательные, маневренные операции. Без таких операций нынешнюю войну не выиграть, поскольку достаточных сил для позиционной обороны у украинской стороны все равно нет. Впрочем, боюсь, что от наступательных операций порой отказываются по политическим причинам — чтобы еще больше не разозлить Россию и еще раз продемонстрировать мировому сообществу миролюбие украинской стороны.

В разгар битвы за Дебальцево российская сторона бросила сюда почти все силы, оголив остальной фронт. В этот момент наступление украинских войск на соседнем участке могло бы привести не только к остановке штурма Дебальцево, но и к разгрому одной из атаковавших город российских группировок. Однако украинские войска за пределами дебальцевского плацдарма так и не сдвинулись с места, скорее всего, по политическим причинам.

Все соответствующие решения по реформе армии и ведению боевых действий должно принять первое лицо государства — Президент Украины как Главнокомандующий Вооруженными силами. Пока же мы видим достаточно странные попытки превратить поражение, связанное с потерей Дебальцевского узла, в победу, по крайней мере, на уровне пропаганды. Это вместо того, чтобы честно провозгласить: «Отечество в опасности!»

Вот другая инициатива Петра Порошенко, связанная с введением миротворцев ООН и (или) Евросоюза на Донбасс, выглядит более перспективной, но только в пропагандистском плане. Можно не сомневаться, что Россия как постоянный член Совета Безопасности ООН заблокирует отправку миротворцев. А Евросоюз без санкции Совбеза не решится направить в Донбасс своих солдат или полицейских.

Однако сам факт, что Россия не допустит развертывания миротворческой миссии, еще раз продемонстрирует Западу нежелание России мира в Украине. Вот только обсуждение вопроса о миротворцах ООН на Донбассе может занять несколько недель.

А за это время российские войска и их местные союзники могут в свою очередь попытаться развить свой успех в Дебальцево на Мариуполь или Харьков. И украинской стороне также необходимо убедительно доказывать участие россиян в конфликте на Донбассе мировому сообществу. Уже давно замечено, что у террористов, попадающих в плен, заучена одна легенда: был задержан патрулем «ДНР» или «ЛНР» в Горловке, Донецке, Енакиево, Луганске и др., заставили пойти в ополчение, в первом или втором бою попал в плен, никого не убивал. И эта версия подкрепляется украинскими паспортами с местной пропиской. Такая легенда призвана помочь выжить в плену.

Точно также в Великую Отечественную советские офицеры, отпущенные немцами из лагерей и находясь среди жителей оккупированных территорий, при освобождении их Красной Армией, все, как один, заявляли, что за время оккупации либо занимались крестьянским трудом, либо торговали на рынке. И никакой тебе службы в полиции, вермахте, оккупационной администрации и даже преподавания в открытых немцами школах.

Между тем говор у пленных террористов, якобы являющихся уроженцами Донбасса, часто не украинский и даже не южнорусский. И выяснить при желании, являются ли они жителями тех городов Донбасса, которые указаны у них в документах, не составляет труда. Достаточно дать им несколько минут пообщаться с уроженцами Донецка, Луганска или Горловки, сражающихся в рядах украинской армии или добровольческих батальонов, чтобы стало понятно, кто из них в действительности является россиянином.

Конечно, отличить добровольца из гражданских от солдата регулярной армии — довольно трудно. Но можно также использовать аудиозаписи перехвата переговоров российских подразделений. И по каждому доказанному случаю участия россиян в войне на Донбассе и их причастности к терактам в других регионах необходимо заявлять официальный протест в Москве. Понятно, не для того, чтобы повлиять на Кремль, а лишь для того, чтобы дать Западу лишний аргумент в поддержку Украины.