Наблюдая 2 марта за дебатами в Верховной раде по внесению поправок в бюджет 2015 года, я невольно ощущал себя на многократно повторяющемся спектакле под названием «Взять кассу!». Доводы правительства одни и те же: «...только под эти согласованные с МВФ законы нам дадут денег».

Время идет, а экономические условия становятся все хуже и хуже. Мы уже прожили целый год под сановную трескотню об экономических реформах без проведения самих реформ, которая прикрывалась расходами на войну. Если не считать реформами мероприятия по сокращению персонала, введению новых налогов для работающих, ограничению пенсий, повышению тарифов на ЖКХ, в общем – перераспределение денежных средств из карманов граждан в пользу государства.

Граждане платят государству той же монетой – тихо забирают деньги из банковской системы и, понимая, что впереди идут голодные времена, скупают муку, соль, мыло и спички. Банки, как рыбацкие шхуны на высыхающем озере, тихо садятся на мель и разлагаются, вывалив наружу токсичные невозвраты кредитных ресурсов. 

Приговор для украинской банковской системы, не оправившейся еще после кризиса 2008-2009 годов, звучит как «неправильно оцененные риски неявного инсайдерского кредитования». Правительство из этого тупика видит единственный выход – в усилении уголовной ответственности банковского менеджмента, включая имущество последних. Государство жестко стоит на рельсах уничтожения высококвалифицированного национального менеджмента, продолжая лучшие традиции режима «януковичей».

18 февраля состоялись парламентские слушания на тему «О путях стабилизации банковской системы Украины», где специалистами было высказано много толковых идей. Но я хочу еще раз попытаться достучаться до «небожителей НБУ», чтобы разъяснить, какие простые шаги надо сделать, чтобы между ними и обществом установилось хотя бы минимальное понимание.

Царство противоречий

Через год после того, как в стране начался полномасштабный валютный кризис, наконец-то были сокращены сроки возврата валютной выручки с полугода до квартала. А все остальное? Кто-нибудь из нынешних чиновников читал инструкции о порядке зачисления валютной выручки на счета физических лиц и субъектов хозяйствования, которые исполнены в лучших традициях 1937 года? Тогда ученому, совершившему последнее географическое открытие ХХ века – архипелаг Северная земля, за то, что он передал королю Норвегии найденное во льдах письмо великого Нансена, дали 15 лет лагерей за иностранную премию, присужденную в валюте.

Приблизительно так же странно сегодня выглядят требования к документам по легализации в банковской системе Украины денег, заработанных нашими творческими людьми за рубежом. Ну, не дают иностранные корпорации подписанные с двух сторон акты выполненных работ, если работы выполнены на свой страх и риск на конкурсной основе. Деньги присылают, а бумажек, оформленных по требованиям советского документооборота, не дают. Когда в 1990-х выписывалась эта инструкция, чиновники очень боялись финансирования западными спецслужбами оппозиционных партий. А чего именно боятся сейчас в НБУ? В итоге – год потерян.

На протяжении многих лет слышны призывы банкиров к коррумпированной судебной системе о вынесении решений, которые нарушают права собственности кредиторов. А что, сама банковская система не в состоянии себя защитить? Во всех цивилизованных странах существует Единый реестр заемщиков. Это касается и юридических, и физических лиц.

Я был на семинаре во Франфуркте лет пятнадцать назад, так Украина и Монголия на тот период были единственными странами, где такого централизованного реестра не было. После этого Украина сделала огромный шаг вперед, и они уже есть у нас – аж три или четыре. Только не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что свою основную задачу они не решают. Правда, банки в НБУ регулярно передают форму №613, в которой отражаются сведения о всех кредитах свыше 2 млн гривен.

С одной стороны, сегодня НБУ выступает как санитар леса непрозрачных отношений собственности. А с другой – где та грань, за которой НБУ вместе с Фондом гарантирования вкладов превращаются в рейдерские организации, которые устроили очередной передел на рынке промышленного капитала?

В этой обширной бумаге, которую регулярно готовит немаленькая служба в каждом банке, можно найти много полезной информации, кроме конечного бенифициара. То же касается почти каждого кредитного дела, которое ведется в банке и переходит спустя какое-то время в судебно-исковое.

Двуликие заемщики

И речь здесь идет о прозрачности отношений на кредитном рынке. Неужели важности этого аспекта не понимают в регуляторе? Прекрасно понимают. Но если в надзоре до конца использовать этот инструмент – выяснится, что некоторые заемщики, которые уже являются клиентами Фонда гарантирования вкладов физических лиц по невозврату ресурсов, имеют замечательные кредитные линии в еще живых банках, и числятся там замечательными заемщиками категории А. И надеются таким же замечательным образом удавить кредитора. Банк об этом не подозревает, он про других кредиторов знает мало.

Банковский надзор должен заниматься не расчетами абстрактных коэффициентов, а контролировать именно эти риски активных пирамид и заставлять банки формировать адекватные «заслугам» их заемщиков резервы. В этой базе данных накоплены данные из глубины 1990-х. Но для этого сильным мира сего, как говорят в Одессе, «надо делать нервы».

Для этого НБУ даже не нужно никаких законов принимать – надо правильно ставить задачи своим подчиненным. Пока банковский надзор не покажет инструмент, благодаря которому станет ясно, что все выведенные из системы ресурсы учтены, привязаны к конкретным бенифициарам, и ворам с этими деньгами на рынок Украины больше никогда не вернуться, кредитный грабеж банков будет продолжаться еще очень долго.

Это к вопросу социальной ответственности бизнеса перед обществом, где НБУ должен защищать интересы общества. Это же касается выбора собственника банка, когда он, выбирая, что капитализировать, банк или фирму, делает выбор не в пользу публичных финансов.

Санитары леса

Плавно подходим к зоне ответственности Фонда гарантирования вкладов физических лиц. С одной стороны, сегодня НБУ выступает как санитар леса непрозрачных отношений собственности. А с другой – где та грань, когда Нацбанк вместе с Фондом превращаются в рейдерские организации, которые устроили очередной передел на рынке промышленного капитала?

Многие проблемы понятны. Банк выдал еще до 2008 года валютный кредит. После очередного девальвационного рывка клиент обанкротился. Были какие-то залоги, которые на рынке тоже обесцениваются. Банк надеется на лучшее – продолжил начислять проценты (потому что надо было выполнять требования НБУ по валютной позиции), а также штрафы и пени. В итоге – банкротство, цена пустых активов – космическая. А в каких стресс-тестах можно было просчитать, что клиенты 15 месяцев подряд будут выносить депозиты? Что видит Фонд? Лопнувший пузырь.

На парламентских слушаниях заместитель директора-распорядителя исполнительной дирекции Фонда [Андрей] Оленчик похвастался количеством уголовных дел. Получается, в Фонде переложили свою работу на следственные органы. Там очень даже любят расследовать банковские дела. Это же не за вооруженной бандой с пистолетом гоняться.

Интересная растяжка – банковский клерк оказывается «зажат» между денежным мешком (бывшими собственниками банка) и правосудием. Результат очень даже предсказуемый. И даже если предположить, что все эти дела будут расследованы, доказана вина должностных лиц, их лишат свободы... Вопрос: а сколько реальных денег вернется в Фонд, и сколько уже вернули реальных денег за 2013-2015 годы?

Ведь каждый упавший банк – это фактическая конфискация оборотных средств юридических лиц и «раскулачивание» держателей вкладов с остатками более 200 000 гривен. В моей банковской практике как бывшего директора департамента по работе с негативно классифицированными активами корпоративного бизнеса уголовные дела использовались как элемент психологического давления на недобросовестного заемщика. Крайние меры всегда приводили к отрицательному результату.

Но, вернемся к «добру» Фонда. Где открытые аукционы  имущества газет, заводов, пароходов, которое Фонд под руководством НБУ «отжал» у банков? Ведь это – инвестиционный ресурс и рабочие места, это быстро можно предложить малому и среднему бизнесу и вернуть повторно к жизни. А что с залогами, которые достались от невозвратных кредитов рефинансирования НБУ? Здесь есть прозрачность отношений между чиновниками и обществом?

Я уже неоднократно писал, что доверие к НБУ могут принести действия, направленные на совмещение двух процессов – выкуп валютной выручки экспортеров и автоматический возврат НДС по фактически проданной валюте на рынке. Даже если эти платежи будут происходить за счет эмитированной гривны. Но здесь должно быть взаимодействие НБУ и правительства. А единства в действиях денежных властей не просматривается. 

Для стабилизации ситуации на валютном рынке сегодня было бы полезно забытое институциональное развитие – возврат к торговле валютой на Украинской межбанковской валютной бирже. Это дало бы регулятору лаг во времени и возможность оперативного манипулирования рынком через интервенции на другой площадке, сбросив туда негатив по отбору контрактов по теме «критический – не критический импорт».

Если есть банковское понятие «пылесос депозитов», направленный на мелких вкладчиков, то НБУ в сложившихся условиях должен включить «пылесос мелкой валютной выручки» и монетарными методами поддержать точки роста мелкого и среднего бизнеса, освободив их от налогового гнета по откатам за экспортный НДС.

Беспорядок с валютным курсом на рынке не закончится, пока участники не почувствуют наличия у НБУ инструментов по реализации «медвежьего» тренда.

Невозможно только за счет курсовой динамики найти равновесие, когда в очереди за спросом на валюту стоят нерезиденты – кредиторы банковской системы (почти $20 млрд), вкладчики ($13 млрд), кредиторы украинских юридических лиц (около $60 млрд).

Я уж не говорю о монополистах-экспортерах, которые девальвационные уже заложили ожидания в бизнес-модели. Тем более что регуляторно НБУ не может эффективно воздействовать на группу банков, у которых сосредоточена основная гривневая ликвидность (по состоянию на 1 февраля 2015-го 83% остатков на корсчете в НБУ сосредоточено у 20 банков, из которых 11 со 100%-ным иностранным капиталом). Тот менеджмент исполняет решения материнских структур, а не регуляции местного рынка, и будет скупать деньги за фантики по любому курсу.

Доверие к финансовой системе – инструмент тонкий, зарабатывается годами, разрушается неумными действиями очень быстро. Мы много говорим об экономическом чуде, а начинается оно с веры в национальную валюту. В немецком исполнении это звучит так: «Немцы мало верят политикам, многие немцы не верят в бога, но все немцы верят в Бундесбанк».