Известие о том, что президент России отменил поездку в Астану, породило массу слухов о его болезни. Пресс-секретарь президента их опроверг. Истина же, думаю, где-то посередине. Известный трепетным отношением к своему физическому здоровью, Путин вряд ли страдает каким-то тяжким недугом. Другое дело, душевное равновесие или, если угодно, душевное здоровье. С этим у человека в положении Путина не может не быть проблем. Меланхолия, апатия, острое чувство одиночества, боязнь покушения, комплекс собственного величия и его оборотная сторона – комплекс неполноценности. Перечень легко угадываемых фобий российского лидера велик. В таком состоянии не хочется, порой, видеть даже близких друзей. Тем более Назарбаева с Лукашенко. Оба они Путину не враги, но и не друзья. Просто коллеги-диктаторы, хладнокровно извлекающие выгоду из его просчетов, на фоне которых их собственные художества выглядят мелкими шалостями. Положение Лукашенко в Белоруссии незыблемо, а международная репутация лучше, чем когда-либо в последние годы. Назарбаев только что триумфально выдвинулся в президенты, желанный гость едва ли не в любой столице. Мировая общественность благодарна Назарбаеву за то, что, при желании, он мог бы уподобиться какому-нибудь туркменбаши, но делать этого не стал. Главное же в том, что и Лукашенко, и Назарбаев воздержались от поддержки «украинской» политики Путина. Такая позиция ближайших союзников Путина не могла не быть оценена по достоинству мировым политическим мейнстримом. 

Ну и о чем говорить с такими «союзниками» президенту России. Разве что о цене, которую Россия должна уплатить за их нейтралитет в конфликте вокруг Украины. Здесь, в сущности, кроется ключевая и самая неприятная проблема российской внешней политики. Суть ее в том, что даже не осудившие прямо «украинскую» политику Путина партнеры имеют априорное преимущество в любых контактах с ним. Плотно завязшей в архаичных геополитических концепциях, изолгавшейся России приходится покупать даже их нейтралитет.