Уж как не хочется писать о Путине, а придется. Есть что-то патологическое, медицинское, в смаковании новостей о болезни и возможной смерти суверена. Другие версии столь же тесно связаны с телесными практиками: пластическая операция, прокачка ботоксом, роды Кабаевой. Жизнь и смерть Путина, его внешний вид, размножение, его мозг, щеки, спина, поджелудочная железа -- все становится предметом политического дискурса, по сути его единственным содержанием. 

Это древняя и почтенная традиция, идущая еще от 12 века, о которой Эрнст Канторович написал свой классический труд "Два тела короля". Христианское представление о двойственной природе человека (душа и тело) слилось с двойственностью средневекового легализма (идеальный и реальный закон) и породило концепцию двух тел короля: тела физического и тела мистического, которое, собственно, и есть политическое тело зарождающейся нации. Нация как организм существует в физическом теле короля, в его анатомии. В свое время меня эта идея поразила в Версале, где король был практически лишен приватности, все его физиологические отправления были максимально публичны: тут король спит, тут выходит в ночной рубашке, тут сидит на горшке (также в присутствии свидетелей), тут умывается. Вот тут королева рожает (особые места для наблюдения за родами). Тут покои любовниц короля (его вирильность -- тщательно оберегаемый миф, от нее зависит политическое здоровье нации).

Россия в ходе путинской демодернизации была опрокинута в ту же самую политическую теологию. С самого начала его тело стало предметом пристального внимания общества --появились эти двусмысленные обнаженные фото в темных очках, публичные телесные практики мачизма (дзюдо, охота, плавание, верховая езда), пошли песни "хочу такого, как Путин", слухи о разводе, интересе к женскому полу и, наконец, о Кабаевой: нам словно внушали мысль о мужской состоятельности суверена, даже в ущерб пропаганде супружеской верности. Путин стал идеальным женихом русских женщин, которого так долго им обещал Жириновский, вошел в эротическую иконографию. Как говорили в Америке за 10 лет до него, в эпоху Клинтона, finally we have a President we can imagine having sex with -- впервые за 30 лет после убийства Кеннеди. 

Затем пошли уже медицинские аспекты телесности: ботокс, травма спины, слухи о раке. И вот наконец в марте 2015-го, в годовщину смерти Сталина и Черненко, пошла политическая танатология. Все это говорит лишь об одном: тело Путина стало политическим телом нации, заменило нам политику. Вместо исполнительной власти - позвоночник Путина, вместо парламента - поджелудочная. И поэтому нынешние слухи о его болезни моментально привели к политическому хаосу: у нас нет институтов, кроме тела суверена, и любые надежды на политические перемены связаны исключительно с этим телом, мы все его заложники.

Это ситуация предельно сакральная, но в то же время опасная. Канторович рассказывает как в январе 1649г. в ходе первой социальной революции Нового времени английский Парламент казнил короля. Это не восставшая чернь убивает монарха, это политическое тело нации (Парламент) устраняет ставшее лишним физическое тело. Так и у нас публика ставила мысленный эксперимент, конструируя политическое тело нации без физического тела короля. 

И кстати, не случайно в эти дни опять заговорили о Мавзолее. Может быть, мистическое тело СССР не распадается, пока не похоронено физическое тело вождя?