Не по одному кругу уже мхом поросли те времена, когда первые российские журналисты стали публично выходить из игры с государством. От пропаганды люди бегут из медиа в никуда. Чаще - в пиар или безымянными копирайтерами. Редко журналисты уходят в другую профессию: секретарь, страховщик, риэлтор. Еще реже они выбирают эмиграцию, а совсем единицы идут на дауншифтинг: работа официантом, дворником или переезд в деревню (мой случай). Историй выхода журналистов из профессии — тьма и тьма. Но оставшихся все равно больше. Где они остаются? Сколько у нас крупных медиа, которые номинально еще не настолько жестко цензурированы, чтобы было стыдно в них работать? Три? Пять? Семь? Еще наберется штук 50 таких же региональных, «культурных» и спортивных, преимущественно московско-петербургских. 55-57 изданий на всю страну. Хорошо, 60! В них трудятся тысячи полторы человек. Чем занимаются остальные работающие российские журналисты? Впрочем, вопрос смешной. Мы все знаем, чем они занимаются. Мне интересно, как им это удается.

Ведь все эти люди люди, работая на телевидении, в бюджетных газетах, живут среди других людей. И те, кто ими управляют, кто их «направляет», кто выступает указующим перстом государства - все эти пресс-секретари, сотрудники департаментов информационной политики и представители АП - тоже живут среди людей. У тех и у других наверняка есть родственники, друзья, соседи, деловые партнеры, которые что-то да слышали про уход других журналистов из профессии. Среди их знакомых есть люди, читающие разоблачение пропаганды, отчеты о спущенных на нее казенных средствах и материалы, публикуемые «Анонимным интернационалом». Как смотрят они на своих неразборчивых собратьев? Какие ведут разговоры?

«А что, правда, Ленка твоя в программу к Киселеву устроилась?»
«Да ладно, че такого, она там только тексты перепечатывает. Жить-то надо»
«Да, надо... но все равно... это же Киселев»
«Зато обещали в „Вести“ перевести и в штат взять»
«В штат? Другое дело»

***
«Тетя Оля, говорят, Димка ваш теперь на НТВ работает»
«Катюшенька, да ведь он там только микрофон подносит»...
«Ну, слава богу. А я думала, он про оппозицию снимает»
«Что ты?! Мы и сами политикой не занимаемся»

***
«Чувак, ты че, реально с теми троллями работаешь?»
«Ну, работаю»
«И че, прямо вот целый день Путина хвалишь, как в „Масяне“ показывали?»
«Ну...»
«Стремно как-то...»
«Ниче не стремно... Зато платят нормально»
«Сколько?»
«Мне 60 косарей»
«Тогда нормально, да».

А представляете, что у того самого Тимура Прокопенко из Администрации президента тоже есть родственники и друзья детства. Ведь не может же быть, чтобы все они были втянуты в работу по укреплению режима, запугиванию СМИ и установлению цензуры? Есть среди них врачи, предприниматели, домохозяйки, в конце концов? Каково им иметь такого родственника/друга детства? Стыдно? Неприятно? Или — все равно? Ну, работает на Администрацию президента. Ну, курирует журналистов. Ну, насаждает цензуру и вранье. И что?

А Галустян? Нам всем рассказали, что он за деньги хвалит родину. И что? Жена меньше любить стала? Соседи по сочинской молодости отвернулись? А от всех этих бессчетных продажных блоггеров, от остервенелых активистов или от засветившихся в платной массовке студентов хоть кто-то отвернулся?

Не может же быть, чтобы все эти люди, как елки из хвойного леса, росли и крепли исключительно среди себе подобных! Не может быть, чтобы все вокруг них были всеядные, наглые, жадные или просто — равнодушные. Не может быть, чтобы никто из их друзей и родственников не читал альтернативных новостей и не знал, чем занят их любимый Димка, Колька, Женька или Тимурка.

Среди моих знакомых есть журналисты, дружащие с корреспондентами того же Киселева или новостей Первого канала, с пресс-секретарями силовых ведомств. Есть оппозиционные активисты, выпивающие с самыми одиозными единороссами. Есть даже представители гражданского общества, имеющие в приятелях скомпрометированных чиновников. Все они говорят о человеческих отношениях, которые выше политики, и о необходимости друг друга слышать. А я не понимаю, зачем мне слушать коррупционера или пропагандиста, потому я не общаюсь не только с ними, но и с их неразборчивыми знакомыми.

Проклятая неразборчивость! Мне кажется, сегодня наши люди, как никогда, неразборчивы. Им плевать, с кем иметь дело, от кого получать деньги, кого впускать в дом. И все новомодные призывы, вроде «Давайте не ссориться из-за политики» — тоже от неразборчивости. Если у тебя друг единоросс, замеченный в коррупции, если ты приятельствуешь с одиозным чиновником, если твой брат за 300 рублей ходит на митинги, твоя невеста пишет заказные хвалебные статьи или ты встречаешься на вечеринках с Дмитрием Песковым, это не значит, что ты мудр, профессионален и сумел вознестись над конфликтом — это лишь означает, что ты неразборчив в связях.

И пропаганда наша полнится энтузиастами только потому, что даже прогрессивная часть общества неразборчива. Попробуйте вычеркнуть из всех своих контакт-листов пару пропагандистов, не ходите в пятницу в бар с единороссом, не подавайте руки тем, кто был замечен в делах с Тимуром Прокопенко. Считайте, что провели в своей жизни уборку. Если хотя бы некоторые представители наиболее просвещенной общественности возьмут за правило санировать собственные связи, открытых пропагандистов и пособников власти станет меньше, потому что общественное порицание для среднего человека — страшная вещь, а порицание со стороны самых прогрессивных сограждан — еще страшнее. В советское время некоторые даже на гибель шли, лишь бы не попасть под суд коллег и не быть освистанным на  трудовом собрании.

В общем, друзья. Соблюдайте социальную гигиену — он нее и вам, и нам одна лишь польза будет.