Реформирование страны, поиски новых путей решения вечных проблем приводят к необходимости переосмысления, казалось бы, привычных вещей. Не в последнюю очередь это касается экологии. В привычной системе координат экология представляется чем-то малосерьезным: уменьшить количество вредных веществ в природе, насадить побольше деревьев, убрать мусор – всего то и делов. А между тем экология в современном мире получила не только фундаментальную научную основу, но и масштабную общественную поддержку. И обычными инициативами волонтерских групп и активистов решить экологические проблемы невозможно.

Социологические исследования показывают, что экологическая тематика неизменно привлекает внимание достаточно большого количества граждан. В стабильное время экология занимала 3 – 4 ступень в своеобразной «пирамиде Маслоу» украинских граждан, сейчас – в условиях кризиса – не ниже 5 строки. Это – намного выше, чем проблемы евроинтеграции или внеблоковости. Народ абсолютно адекватно сопоставляет проблемы экологии с проблемами здоровья, самочувствия, благосостояния. При этом любая спекуляция на теме экологии (как то создание политических партий экологического характера и их участие в выборах) неизменно терпит фиаско: для граждан важна реальная политика в сфере экологии, а не лозунги, служащие трамплином к достижению политических целей отдельных групп. Успех в 1998 году и дальнейшее громкое фиаско Партии зеленых на парламентских выборах в Украине – тому свидетельством.

Это – и общемировой тренд: экологические партии, столь мощно заявившие о себе в Европе и мире в последней четверти ХХ века и даже сохранившие свое влияние в ранние «нулевые», сегодня переживают своеобразный кризис. На выборах 2009 года в Европарламент Европейская партия зеленых показала результат в 7,5%, в 2014 году – 6,7%. Наилучшие показатели партия смогла продемонстрировать в Германии (14 депутатов) и Франции (7 депутатов). Остальные страны Евросоюза смогли провести в Европарламент по 1 – 2 «зеленых» (17 стран – ни одного). Ни единого «зеленого» нет в составе Еврокомиссии. Темы, которые поднимают сегодня европейские «зеленые», зачастую далеки от вопросов экологии (вопросы военного вторжения в ту или иную страну, легализация наркотиков, защита свободной миграции и свободного рынка и т.д.). Наиболее яркие представители движения «зеленых» - лидер французской студенческой революции 1968 года Даниэль Кон-Бендит, бывший министр иностранных дел Германии Йошка Фишер, депутат Европарламента, добившаяся запрета в Германии ядерной энергетики, Ребекка Хармс, лидер французских фермеров, выступающих против генномодифицированных продуктов, Жозе Бове – отходят постепенно в политическую тень, превращаясь в «почетных» и «заслуженных» политиков. На смену им приходят политики типа Франциски «Ска» Келлер – 33-летней представительницы Восточной Германии, возглавившей список «зеленых» на прошлых выборах в Европарламент. Госпожа Келлер известна не благодаря своим экологическим программам, а защите прав мигрантов.

Понятно, что мире и в Европе высокие экологические стандарты деактуализируют вопрос борьбы с проблемами экологии. Экологические партии превращаются в разновидность левого движения. Точно та же трансформация в свое время произошла с социал-демократическими движениями, которые в меру исчезновения пролетариата как класса обуржуазились и от первичной идеологии оставили лишь несколько цитат из «Капитала» и внешнюю атрибутику. И это – абсолютно объективный процесс.

Для Украины же экологическая тематика будет еще долго актуальной, учитывая состояние ряда промышленных предприятий, отсутствие модернизации промышленности, фактор последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС, а также наличие новых проблем, связанных с войной на Востоке страны. Можно смело говорить о том, что вся предыдущая политика государства в сфере экологии и природоохранной деятельности была лишь имитацией работы, ибо коэффициент полезного действия предпринимаемых мер был чрезвычайно низок.

Что же необходимо сделать сегодня в сфере экологии?

Для начала – прочитать Конституцию Украины. Статья 13 Конституции гласит: «Земля, ее недра, атмосферный воздух, водные и иные природные ресурсы, находящиеся в границах территории Украины, природные ресурсы ее континентального шельфа, исключительной (морской) экономической зоны являются объектами права собственности Украинского народа. От имени Украинского народа права собственника осуществляют органы государственной власти и органы местного самоуправления в границах, определенных данной Конституцией. Каждый гражданин имеет право пользоваться природными объектами права собственности народа в соответствии закону».

К сожалению, данная статья Конституции не всегда читается внимательно. В украинском законодательстве, где четко регламентирована государственная, частная собственность, собственность акционерных обществ и т.д., абсолютно отсутствует определение «собственность Украинского народа», «народная собственность». Чрезвычайно размытая формулировка относительно того, что «от имени Украинского народа права собственника осуществляют органы государственной власти и органы местного самоуправления» не вносит никакой дополнительной ясности: модерация собственности не значит прав на собственность. И тогда возникает вопрос: а куда, собственно, идут средства от ренты за пользование недрами, воздухом, водой и иными ресурсами?

И это – немалые средства. В 2007 году Валерий Геец подсчитал, что бюджет Украины из-за слабо модерируемой ренты ежегодно недополучал около 30 миллиардов гривен (это при курсе 5 гривен за доллар). Как правило, все эти средства служили обогащению узкой прослойки олигархов. Не сложно подсчитать, что сегодня эта сумма будет измеряться в совершенно иных цифрах – из-за курсовой разницы и усугубления анархии в данной сфере. Уже тогда ряд политиков (в том числе с министерским статусом) предлагали создать отдельный фонд, в котором каждый гражданин Украины получил бы свой лицевой счет и ежемесячные отчисления (некое подобие Стабилизационного фонда или специальных фондов, существующих в Норвегии, Туркмении, Канаде, Саудовской Аравии, Российской Федерации и других странах). Здравую мысль тогда – восемь лет тому назад – не услышали.

Вполне уместным было бы сегодня - в процессе реформирования государственной системы – вернуться к данной идее и создать за счет модерирования ренты специальный фонд, в котором государство выступало бы гарантом, но не собственником. Средства, аккумулируемые фондом, шли бы исключительно на экологические программы и развитие медицины (поскольку отрасли взаимозависимы, и любой врач скажет, что львиная доля проблем здравоохранения лежат в сфере профилактики, а не лечения болезней).

Соседняя с нами Молдова провела самую успешную на постсоветском пространстве медицинскую реформу. И успех ее состоял в том, что власти решились на фиксацию бюджетных отчислений на медицину – в размере 10% от ВВП страны. Это – самый высокий показатель на территории бывшего СССР. Для сравнения – в России этот показатель составляет около 5% от ВВП, в Украине никогда не поднимался выше 2,5% - и то без фиксации.

Понятно, что при сегодняшнем состоянии экономики нашей страны добиться молдавского показателя нереально. Именно потому речь идет о том, чтобы экологические и медицинские вопросы вообще снять с государственного бюджета и перевести на абсолютно новую основу, ранее создававшую почву для теневой экономики. Добавьте тот фактор, что жесткое модерирование природной ренты значительной степени решает вопрос борьбы с коррупцией.

Таким образом, экологическая политика в стране выходит за рамки волонтерства и получает солидную финансовую базу. Плюс экологическая политика рассматривается теперь в неразрывной связи с политикой в сфере здравоохранения. Это – в свою очередь – должно привести к новому перераспределению функциональных обязанностей в системе управления государством и самой структуре Кабинета Министров.

Кстати, средства, получаемые Украиной по Киотскому протоколу, также должны стать достоянием новосозданного Фонда и идти только на программы здравоохранения и воссоздания экобаланса. По крайней мере, это справедливо.

Получение 100 – 120 млрд грн. для конкретных отраслей могут решить многое: мы получим качественно новый подход к страховой медицине, возможность вводить профилактические меры (в том числе те, которые были ликвидированы после 2014 года – как то профилактика туберкулеза или ряда детских заболеваний), рассматривать вопросы предоставления государственных грантов и займов для модернизации промышленных объектов.

Политика в сфере экологии требует не желания и энергии, а средств и системного подхода. Одними «души прекрасными порывами» ситуацию в экологической сфере сдвинуть с мертвой точки не удастся. А перекладывание проблемы на плечи исключительно общественных организаций неизменно – как показывает опыт иностранных государств – приводит либо к спаду активности, либо к волне «экологического экстремизма» (когда отчаявшиеся общественные деятели, не видя плодов своей деятельности, идут на экстремальные шаги и совершают погромы предприятий или насилие относительно сотрудников).

Только тогда, когда появится возможность эффективного, а не косметического воздействия на экологическую ситуацию в стране, возможно и появление реального «зеленого» движения, которое будет иметь под собою и ресурсную, и идеологическую основу, а также возможность влиять на политику государства. До тех пор, пока под экологию не будет подведена ресурсная основа и не будет изменена сама философия экологии, любые попытки выступать в качестве «зеленой» партии будет рассматриваться исключительно как предвыборный трюк или как способ спекуляции на экологической проблематике.

Вспомните, что и первые экологические проекты на Западе появлялись в ХХ веке как побочный эффект борьбы крупных корпораций – используя риторику в стиле «Спасите китов!», фирмы, использующие смазочные материалы на основе переработки нефти, выдавливали с рынка конкурентов, использующих более качественные смазки на основе животных жиров. Это потом пришло осмысление экологии как некоего нового слова в общественной жизни и новой основы для политической работы. Но прежде, чем получить поддержку со стороны граждан стран Запада, экологи смогли убедить в необходимости и возможности внедрения экологических программ и их актуальности для общества.

У нас в актуальности экологии убеждать никого не приходится. Надо показать эффективность и возможность реально что-то изменить в обществе. В том числе, радикально повлияв на самочувствие и здоровье каждого гражданина Украины. В этом и состоит новая философия экологии для нашей страны.