В истории о продаже пакета акций «вКонтакте» есть понятные моменты, а есть непонятные.

Пресса, к сожалению, в своих гаданиях никак не пытается смириться с этой данностью, а совершенно зря.

Если мы чего-то не знаем, то это не значит, что нужно немедленно приниматься фантазировать.

Это значит всего лишь, что надо подождать, пока дым рассеется, и некоторые на эту минуту непонятные детали прояснятся. А все догадки, которые мы можем строить в отсутствие достоверных сведений — это, как говорил один мой коллега и старший товарищ, мелкие брызги и узоры на говне. 

Понятных моментов как минимум три, и я их могу назвать.

1. Покупатель — не однодневка типа «Байкалфинанса», а давно известный в узких кругах инвестфонд. Безусловно, у него есть какие-то отношения с властями, потому что трудно представить себе в наши дни компанию, управляющую российскими активами на 3,5 млрд долларов, покупающую нефтегазовые предприятия, инвестирующую в порты и грузовые терминалы от Новороссийска до Архангельска, у которой при этом не было бы никаких кремлевских связей. Кто б такую компанию вообще допустил до тендеров на всякие порты, флоты и месторождения. Там же, по меткому замечанию Пелевина, три кольца оцепления с пулемётами. Да и сам Щербович заседает в правлении стольких госкомпаний, что в его близости к власти сомневаться не приходится. Но, несмотря на всё вышесказанное, я в упор не вижу никакой политики в том, что пакеты акций, принадлежавшие Левиеву и Мирилашвили, достались теперь Щербовичу. О том, что партнёры Дурова ведут переговоры о продаже своих долей в соцсети, пропечатано ещё в известной книжке, и даже те, кто в неё не заглядывали, или не дочитали до конца, могли узнать об этом из отрывка, вышедшего в Форбсе за прошлый ноябрь. Я не вижу никакой политической подоплёки ни в том, что у двух партнёров Дурова после откладывания IPO на неопределённый срок и ссоры с Дуровым возникло острое желание выйти в кэш, ни даже в том, что они, по слухам, выручили за свой пакет в два раза меньше денег, чем когда-то предлагал за него Алишер Усманов. Этот факт скорее объясняет, почему сделка могла показаться интересной покупателю. Несмотря на весь обвал последних недель, капитализация Яндекса сегодня — 6,77 млрд долларов. Поэтому пакет «вКонтакте», купленный по оценке ниже полутора миллиардов за всю компанию, выглядит вполне осмысленной инвестицией с видами на перепродажу. Или на то же самое IPO, до которого не захотели дотерпеть продавцы пакета.

2. Павла Дурова действительно кто-то усиленно мочит и прессует, с использованием ровно того инфокиллерского инструментария, какой обычно задействуется в России для медийного сопровождения рейдерских захватов и корпоративных разборок между крупными бизнесами. Даже если в марте кто-то ещё мог поверить в хакерские таланты обозревателя Колесникова, взломавшего почту Суркова и всех его подчинённых в ходе кропотливого журналистского расследования, медийный шлейф более недавней истории с наездом на полицейского должен был вызвать просветление даже у такого наивного человека. 

3. Каковы бы ни были реальные отношения с руководством «вКонтакте» у разных кремлёвских фракций и силовых ведомств, и кто бы ни был заказчиком информационной войны против создателя этой соцсети, трудно представить себе более абсурдный способ выяснения этих отношений, чем выкуп миноритарной доли за условные 700 миллионов долларов инвестфондом Щербовича. Достаточно на минуту поставить себя на место Щербовича, чтобы понять, что с претензиями к Дурову он бы сперва пошёл к Алишеру Усманову, который как раз и поставил Дурова управлять мажоритарным пакетом соцсети. Кстати, и условный Володин пошёл бы с такими вопросами к нему же. Статус самого богатого человека в России, как мы не раз убедились за последний год, обязывает Алишера Бурхановича к безропотному исполнению руководящих указаний.

А теперь назовём три вопроса, ответов на которые мы пока не знаем.

1. Кто стоит за наездом на Павла Дурова? Тот факт, что статья Колесникова вышла 27 марта, а сделка по выкупу Мирилашвили и Левиева завершилась 2 апреля, больше похож на совпадение, чем на звенья гребаной цепи. А конспирологическая цепочка «На Дурова наехали, чтобы завладеть долями Левиева и Мирилашвили» вообще находится в неразрешимом противоречии с хронологией. Начиная со 2 апреля, инвестфонд Щербовича сам по себе является одной из мишеней этой атаки, в той мере, в какой она направлена на дискредитацию компании в целом и подрыв её капитализации. 

2. Чьими деньгами управляют Щербович с партнёрами? О том, что в управлении Capital Partners находятся 3,5 миллиардов долларов, написано у них прямо на сайте, русским и английским языком. При этом в последнем (увы) списке 500 самых богатых россиян от журнала «Финанс» не упомянут ни один из пяти партнёров-учредителей инвестфонда. Порог отсечения в этом списке — 160 миллионов долларов. И в сегодняшнем списке Форбса, где входной билет тянет на полмиллиарда, тоже нет партнёров UCP (которые, кстати сказать, до прихода в UCP трудились в разных финансовых структурах наёмными менеджерами). Так что деньги — не их, а чьи — не могу знать.

3. Кто сидел за рулём белого «Мерседеса»? Честно говоря, я плохо понимаю, какие идиоты должны вести это расследование, чтобы за две недели со дня происшествия, случившегося средь бела дня в весьма многолюдном месте и при большом скоплении разнообразных ментов, в этом деле не появились хотя бы подозреваемых. Ведь следователи ГУ СКР по Санкт-Петербургу должны были бы уже 5 апреля знать, кому принадлежит автомобиль, они в тот же день задержали и допросили охранника, потом обыскали офис «вКонтакте» и квартиру родителей братьев Дуровых, изъяли сервер с записями камер видеонаблюдения. Записи эти позволяют точно узнать, кто из сотрудников компании во что был одет, и у кого есть алиби на момент происшествия... По уровню дознавательской суеты это ДТП имеет серьёзные шансы догнать «болотное дело». Поневоле спросишь себя: а если б с таким же энтузиазмом расследовали катастрофу на Ленинском проспекте в Москве? И сам себе ответишь: тут результат нулевой, и там был бы такой же. 

Антон НОСИК