Узнав об инциденте, кто-то проявляет инициативу, информирует об этом через Интернет общественность, и, как правило, практически сразу начинает формироваться неформальная группа людей (обыватели, журналисты, примкнувшие политики), которые реагируют на произошедшее.

Реактивность общественного мнения продемонстрировал случай Романа Ландика. Через несколько дней после события на него отреагировал президент — для наших реалий скорость невероятная. Широкий резонанс вызвало преступление против Оксаны Макар, снос зданий на Андреевском спуске. Это точки, за которыми стоят большие проблемы, волнующие общество. Каждый такой известный случай вызывает сплочённость рядов, приобщает к решению проблемы власть.

Происходящее вызывает несколько вопросов. Первый: может ли реакция общества на отдельные проявления такого рода привести к изменению ситуации в целом? Станет ли больше порядка, законопослушности, начнут ли организации, призванные следить за порядком, качественнее работать, станут ли чиновники честнее, бизнесмены — порядочнее, боясь всеобщего осуждения?

Второй: родится ли из реакции общества на микроконфликты восстание масс, смогут ли собраться сотни тысяч человек для решения важных для общества проблем? То, что могут собраться тысячи, мы увидели во время осенних штурмов Верховной Рады афганцами. Но сможет ли что-либо объединить массы, повторить выплеск той социальной активности, который был в 2004 году? Не обязательно в виде нового Майдана, посредством давления через СМИ, митингами перед органами власти.

По моему мнению, ответ на первый вопрос, скорее, положительный. Примеры других стран показывают, что мгновенная реакция общества на те или иные проявления неуважения к закону заставляет власть прислушиваться к народу и действовать. К примеру, в России власть отреагировала на недовольство граждан после парламентских выборов и за несколько месяцев сделала все, чтобы обеспечить открытость на президентских выборах. У нас видим по Киеву, что чиновники во главе с Александром Поповым подхватывают любую инициативу киевской громады и пытаются ее возглавить — спасают деревья от вырубки, препятствует сносу исторических зданий. Правда, не совсем ясно, что это — политическая игра в преддверии выборов или реальная реакция власти на силу общества, желание не допустить перегрева котла.

На второй вопрос ответ, думаю, отрицательный. Увы, жизнь показывает, что только затрагивание личных интересов гражданина принуждает его к реальным действиям, к демонстрации неповиновения. Когда надо проявить гражданское мужество, большинство людей принимают позицию молчаливую: будут писать комментарии в соцсетях, но на улицу не выйдут. И повода подходящего нет. В политике идет обычная борьба между властью и оппозицией, и все понимают, что это одни и те же люди, только в какой-то момент одели шарфики разного цвета. При этом сидят в одних и тех же ресторанах, меняются местами, и ничего нового или кардинально другого обществу не предлагают. Никто не пойдет за них рвать глотку. Только требование социальной справедливости сможет всколыхнуть народ, но пока чаша терпения не переполнится, все ограничится локальными манифестациями и бурными обсуждениями в Интернете.

Юрий ЛИПЧЕВСКИЙ

ЛАНДИК РОМАН ВЛАДИМИРОВИЧ. ДОСЬЕ