Когда мне попадаются на глаза дискуссии вокруг "Эха Москвы" и помощницы главного редактора, распугивающей маститых политиков и публицистов очередной космической глупостью, когда я слышу, что эта юная необразованная помощница при посредничестве самого потерявшего здравый смысл главного редактора гробит репутацию радиостанции, мне начинает казаться, что я попал в какой-то особый странный мир, лишенный настоящего кислорода. Беда в том, что обитатели этого мира отвыкли от настоящего воздуха настолько, что искренне воспринимают то, чем дышат, в качестве атмосферы.

На "Эхе Москвы" работает немало искренне уважаемых мною коллег. Среди гостей эфира тоже немало тех, к кому я отношусь с уважением и интересом. Да и сам я не раз принимал приглашения от этой радиостанции. Я искренне благодарен "Эху" за возможность еще в 90-е вести первую и последнюю украинскую программу в московском эфире. Более того, когда мне выпало решить, какое именно СМИ первым в мире сообщит о провозглашении государственной независимости Украины 24 августа 1991 года, я выбрал именно "Эхо Москвы".

Но вместе с тем я совершенно не понимаю, о какой репутации может идти речь, когда мы говорим о радиостанции, в эфире которой могут появляться Леонтьев, Проханов, Шевченко и прочие ну как бы это сказать помягче... агитаторы, что ли? Ну, пусть будет "агитаторы". И не надо мне тут впаривать о свободе мнений и о конкуренции позиций. Я не продюсер Би-Би-Си. Я точно знаю различия между позицией и пропагандой, правдой и ложью, добром и злом. И я прекрасно понимаю, что какой-нибудь пропагандист напротив меня уже завтра запоет совсем другую арию - если ему сменят кассету. А не сменят, так пришлют другого пропагандиста, Проханова можно заменить Шаргуновым - никто и не заметит.

Но разве я сам когда-нибудь уходил из эфира, когда оказывался напротив Проханова? Или напротив Леонтьева? Да никогда в жизни! Просто потому что я прекрасно понимаю, что "Эхо" - это никакая не репутация. Это возможность.

Моя журналистская карьера сложилась таким образом, что я непосредственно присутствовал при создании первых демократических СМИ в России. И у меня не было никаких сомнений относительно того, кто и зачем их создавал. Да, тогда я был очень молодым журналистом, но хорошо помнил, что такое "Литературная газета", и еще школьником познакомился в Юрмале с Александром Чаковским. Не потому, что думал о его репутации. А потому, что меня интересовала сама возможность хотя бы относительно честной работы в стране лжецов и мне было интересно, как это делается. Но даже тогда, в детстве, когда я был крайне далек от московской журналистики, мне и в голову не приходило считать Чаковского одним из нас. Нет, это был один из "них" - умный, жесткий, властный чиновник от публицистики, который тем не менее предоставлял возможность. Этой возможностью можно было воспользоваться - а можно было избрать бескомпромиссную позицию, писать в стол или "самиздат", бежать от всего этого кошмара поближе к микрофонам "Радио Свобода" и "Немецкой волны" - но это уже личный выбор каждого.

Так вот, Леша Венедиктов тоже никогда не был одним из нас. Он всегда был одним из "них" - умным, жестким, властным чиновником, намертво впаянным в существующую номенклатурную конструкцию. Но разве он не предоставлял или не предоставляет возможности? И разве не понятно, что за все эти возможности нужно платить целым каскадом компромиссов, уловок, договоренностей и "обманок"? И разве Леша когда-нибудь скрывал от нас свою близость к ним? Нет, он всегда гордился тем, что на короткой ноге с жульем. И когда это жулье незаметно превратилось в банду военных преступников, разве он от них отрекся, выступил с возмущенным заявлением? А если бы выступил, то где бы вы выступали и что бы вы слушали? И если даже - предположим - поставлена задача превращения "Литературной газеты" в "Крокодил" и переквалификации инженеров человеческих душ в персонажи карикатур - то что он может сделать кроме как замедлить выполнение приказа? Ну что? Или вы считаете, что он может отказаться? Может. И тогда "Литературку" в шапито превратит кто-то другой - и быстрее. Зато Венедиктов сохранит свою репутацию. Можно спросить: зачем вам нужна репутация Венедиктова? Или даже иначе: вы правда думаете, что у него есть репутация? Или что ему самому нужна его репутация? Но он, как и "Эхо", не репутация. Он возможность.

Мы нередко говорим о детском уровне развития российского общества. Да, не повзрослели. И когда было взрослеть-то - крепостничество, большевики, войны, Путин... Но хотя бы вы-то, те, кто хочет России добра, можете наконец быть если не взрослыми, то хотя бы реалистичными? Можете один раз сказать себе не полуправду, а всю правду? Нет ничего зазорного в выступлении на "Эхе Москвы", если вами не манипулируют в эфире. И нет никакой необходимости в таком выступлении, если вас используют. И это не только "Эха" и Венедиктова касается. Это касается разнообразных Савиков Шустеров, Владимиров Познеров, Евгениев Киселевых и даже Владимиров Соловьевых. Если вы понимаете, что сможете выйти из схватки с прожженным манипулятором победителем, - идите и обрящете. Если подозреваете, что можете просто стать гарниром в том остром блюде, которое они привычно готовят, - оставайтесь дома и ищите другие возможности для общения с аудиторией. Но, пожалуйста, не приписывайте репутаций тем, кто в них никогда не нуждался и кто предоставляет вам возможность только тогда, когда ничем не рискует, когда это предоставление является либо частью большой игры, либо следствием аппаратной глупости.

Да, и последнее. При чем тут вообще Леся Рябцева? Да в том-то и дело, что Леся Рябцева тут совершенно ни при чем.