Козырный «спец-король» превратился в «шестерку на погончики» заигравшегося шулера. Когда во власти нет ротации, кремлевские башни срывает по всему периметру. Лубянские спецоперации по узурпации власти могли сработать только внутри самой России, но никак не на мировой арене. Сыграв в «Крымнаш» и «Донбасс», гэбуха переиграла саму себя, забыв учесть реакцию цивилизованной общественности. И эта реакция, хоть и заставила себя ждать, но в итоге предъявила Кремлю убедительный вызов: либо вы меняете власть в России, либо дальнейшая консервация режима приведет к самопожиранию империи изнутри. Третьего не дано.

Лубянское пацанье прекрасно понимает: в выражении «уйти нельзя остаться» запятая может стоять только перед словом «остаться». И нигде больше. Ибо в противном случае эффект домино неизбежен. Даже меняя «портреты» - одного «папу» на другого, третьего, пятого, десятого - власть они не удержат. Вертикаль будет сыпаться столь стремительно, что уже через год экономическая турбулентность превратится в политическую, а там и до революции - рукой подать. И никакие репрессивные меры не смогут обуздать стихию русского бунта.

Поэтому можно без сомнения констатировать, что Кремль и Лубянка возьмут курс на жесткую консервацию режима и изоляцию страны по принципу «сколько выдержим - столько и проживем». В переводе на бытовой язык это называется «умирать - так с музыкой».

Звуки санкционных литавр уже звучат, и с каждым тактом - все громче. После июньского саммита мы услышим условные «трубы». Эти «духовые» взрежут слух обывателя громким схлопыванием банковских активов, падением рубля и накатом безработицы. Вслед за этим даже галерка ощутит дефицит продуктов в «буфете». Впрочем, антракта не будет: зрительный зал законопатят изнутри,
опустив «железный занавес»: консервация - так по полной программе. Почему «деревянным солдатам Урфина Джюса» выходить на воздух нельзя, а лопоухому зрителю - можно? Вопиющая несправедливость будет устранена. В связи с этим партер охватит паника. Из зала ломанутся все, кто еще способен вырваться. Под грохот опрокидываемых стульев оркестр зазвучит громче. Но эта музыка не может длиться вечно, ибо в процессе исполнения «Лубянской увертюры» поредеет даже спец-оркестр. И под финальный звон тарелок дирижера проткнут его же палочкой. Кто именно? Да кто угодно, ибо - тема слишком груба, да и надоел уже своими конвульсивными взмахами.

И, забрызгав спец-смокинг самой настоящей кровью, беднягу там же и похоронят. Прямо в оркестровой яме. После чего с облегчением выдохнут и грянут радостный туш. С первого такта.