Вырываешься из летнего Киева, в котором всё хорошо и, находясь в котором (если выключить телевизор и не читать Фейсбук), сложно поверить, что всего лишь в 630 км езды отсюда идет война.

Там, в Марьинке, живут люди. И их много. Добираться до них сложно, по очень плохим дорогам, раскуроченным тяжёлой военной техникой, да и простым гражданским вход сюда заказан.

Меня заворожило зрелище: дети в песочнице, в городе, который уже год бомбят.

Аккуратные хвостики, яркие резиночки в волосах, возраст - около 4 лет.

- Стреляли в Донецке, я спала.

- Ты не испугалась?

- Нет, я не испугалась, я спала, стреляли ночью, я проснулась. Утром встала, и когда встала- солнышко встало. А когда солнышко - не страшно.

-Что ты хочешь?

-Чтобы не стреляли.

Эта мечта - чтобы не стреляли - одна на всех.

Ситцевый халат, резиновые шлёпанцы на носки, платок на голове. Петровна. Так выглядят бабушки по всей Украине.

Получив проднабор, Петровна стала благодарить. Показала разрушенный балкон своей квартиры на 3-м этаже и место, где она обитает сейчас - подвал.

В подвале дома сыро, на верёвке висит одеяло, которое прикрывает угол с матрасами и подушкой.

- Я год уже живу в подвале.

- С прошлого лета?

- Вот тут и живу, сестра у меня ещё 85 лет.

- А вам сколько, Петровна?

-74 года.. У меня две внучки и два сына погибло, невестка умерла..

- А погибли когда, на войне?

- Тоже ж вот где-то в июле... шли, и их убило.

- Под бомбёжкой?

- Да, под бомбёжкой, а что делать... Одна внучечка у меня в Запорожье, вторая в Донецке.

- А чего они вас к себе не заберут?

- Да куда ж, они же в общежитиях живут. Я их всех учила, я на "шабашках" всю жизнь работала...

Она всё причитала и просила, чтобы прекратились бомбёжки. Говорила, что то, что мы ей привезли, попробует отвезти в Донецк внучке, потому что там с продуктами "совсем туго".

- Как же вы повезёте, там ведь сейчас не пропускают?

- Да, сейчас никак не повезу, не пропустят. Подожду, может, станет легче, вон у нас с февраля потише было, почти мирно.

Мы в Марьинке второй раз за десять дней. Первый раз приехали почти случайно. Провели около получаса, начался обстрел, и мы вынуждены были уехать.

Раздали всё, что смогли. Записали потребности, заказы по лекарствам и уехали в Киев. Вернулись через 8 дней двумя микроавтобусами, загруженными под завязку подсолнечным маслом и мукой, фруктами, овощами, крупами и макаронами, консервами и лекарствами, которые удалось собрать благодаря неравнодушным людям, откликнувшимся на пост в Фейсбуке.

Когда раздаём пакеты с едой, выстраивается очередь. Количество наборов тает на глазах, а она все не заканчивается. Смотришь боковым зрением и понимаешь, что всем не хватит, и придется сказать: "Извините, у нас уже ничего нет..."

Кто-то ропщет, что мы фотографируем: "Зачем это? Чтобы показать, какие тут люди? Мы не нищие, у нас были хорошие зарплаты, мы на шахте работали. Сейчас нет работы - ничего нет..."

- Люди передали продукты и они должны видеть, что мы их довезли, передали вам. Тогда они будут ещё передавать.

- Что они, так не верят?

- Людям нужно показывать, тогда им понятно. Да и потом, я хочу, чтобы в мирной Украине поняли, сколько тут людей, чтобы помогали.

Получив продукты, люди не расходятся: "Храни вас Господь. Спасибо, что приехали к нам".

- Мы приехали, но когда приедем в следующий раз, не знаем. Вас же эвакуировали, уезжайте, пожалуйста.

- Куда мы поедем? Это наши дома. Кому мы там нужны?

Везде одно и то же. Что в Дебальцево зимой, что в Водяном и Песках сейчас. Люди не верили до последнего, что снаряд может попасть и в них. Живут в сырых подвалах и не уезжают. В подвале они, как в мышеловке. Если бомба разрушит дом, они окажутся под завалами. Но бомбоубежищ в городе нет.

В домах есть погибшие, иногда их очень сложно эвакуировать без спецтехники. Местные МЧС-овцы работают на свой страх и риск. Они не бросают людей, работают самоотверженно.

...На часах полвторого ночи, я дописываю список медикаментов, необходимых для Марьинки. Люди ждут. В первый раз заказ сделали одиннадцать человек, сейчас индивидуальных заказов медикаментов на 36 человек, и все специфические: состояния после инсультов, инфарктов, диабеты, детские лекарства.

Можно долго и с упоением спорить о том, что они должны выехать из зоны АТО, и тогда мы всей страной о них позаботимся. Но нужно понять, что они просто боятся неизвестности и того, что их никто нигде не ждёт.

Мы собираемся ехать опять, для того, чтобы они знали, мы о них помним. Для нас важен каждый. И мы своих не бросаем в беде.