Российский социолог, историк и публицист Николай Митрохин поднимает вопрос "Хотят ли русские войны". И в нынешних условиях ответ на этот вопрос отнюдь не такой однозначный

Хотят ли русские войны? Ответ на этот вопрос в течение последних полутора лет звучит в целом утвердительно. Хотят. Демонстрируют намерения. Не только в Украине, но и по почти по всему земному шару - куда долетают российские стратегические бомбардировщики и доплывают атомные ракетоносцы.

Однако с осени прошлого года я начал замечать и другое. Сперва в лексиконе знакомых и не очень знакомых граждан стали все реже попадаться слова "Украина" и "Крым": они приобрели такую конфликтную окраску, что использовать их опасаются даже завзятые "крымнашисты". Потом, уже весной, постепенно исчезли стоявшие по городам и весям палатки для сбора "гуманитарной помощи" (а реально денег, провианта и военной формы) для пророссийских боевиков на Донбассе. Не оправдались, к счастью, и прогнозы тех, кто ожидал в конце весны – начале лета, с окончанием распутицы, масштабного наступления российских войск в Восточной Украине. Пробная атака на несчастную Марьинку в начале июня оказалась провальной, и о серьезных боевых действиях в регионе пока нет речи.

Появившаяся на прошлой неделе сенсационная статья о масштабах дезертирства из Майкопской разведывательной бригады - российской части, воевавшей на территории Украины с самого начала конфликта, – в немалой степени объясняет причины пассивности российской армии и нерегулярных пророссийских формирований на Донбассе. Из одной бригады за половину 2015 года было осуждено за самовольное оставление части 62 человека, и это менее половины тех на кого открыты уголовные дела. Причем значительная часть случаев бегства приходится на лето-осень 2014 года – более поздние дела еще не дошли до адвокатов и суда.

Объяснение причин своего бегства майкопцы дают простое – им надоедало месяцами сидеть на полигонах в Ростовской области, в ужасных бытовых условиях, и ждать то ли добровольной (через вербовщиков), то ли принудительной отправки на Украину. Вполне вероятно, что некоторые из дезертиров успели там побывать в "командировках" и совершенно не жаждали их повторения. Тем более что участие в тайной войне не оплачивалось.

Что солдаты из самых боеспособных частей российской армии всеми силами избегают отправки через Ростовскую область в Украину – это не новость. Еще в феврале появлялись сообщения о том, что мурманские контрактники из ракетно-артиллерийской части взбунтовались, не пожелав переучиваться на стрелков и в этом качестве выезжать на учения на границу с Украиной. Однако на тот момент их настроение было таково: будет официальный приказ главнокомандующего – тогда, мол, все пойдем.

Официального приказа они, как и другие российские военные, не дождались. Война, которую Россия ведет, как водится, втайне, построена по другим законам. Но если война ведется исподтишка, да к тому же на чужой территории, то у военных отнимается главный мотив для готовности жертвовать своей жизнью – непосредственная опасность для родины. А если подобная война усугубляется характерными для всего "тайного" пороками (ведь высшее начальство под покровом тайны все равно не увидит) – пренебрежением к судьбам солдат, к условиям их жизни, предательством по отношению к попавшим в плен, разворовыванием положенных выплат, – то всерьез говорить о лояльности наемников-контрактников не приходится. И тут полгода колонии-поселения, которые такой контрактник сейчас реально получает за оставление места службы, – это небольшая плата за возможность соскочить с поезда, несущегося под откос.

И это поняли не только контрактники, которые в армию все-таки идут не для участия в войне, а за деньгами, но и российские добровольцы, составляющие около 80% "армий" ЛДНР. В условиях относительного мира их и без того довольно-таки условные доходы в большинстве подразделений сократились почти до нуля, а вероятность погибнуть от украинской мины на передовой осталась существенной.

Именно этим объясняется смелая новация: 1 июля ополчение ДНР в одностороннем порядке устроило "демилитаризованную зону" в селе Широкино под Мариуполем, где прежде шли ожесточенные бои. Побывавший там в начале июня российский фотограф Максим Авдеев зафиксировал, насколько выдохлось желание воевать у находящихся там российских (по гражданству) боевиков под огнем украинских минометчиков и снайперов. Выясняется, что ни в России, ни в ДНР эта территория никому не нужна.

А руководители ДНР уже обещают распространить положительный опыт (украинцы, соблюдая минские соглашения, пока не занимают всю территорию села) на другие спорные (то есть находящиеся под плотным огнем и частичным контролем украинской армии) населенные пункты. Тем более что к этому их подталкивает местное население, которому надоело выживать в условиях взаимных обстрелов.

Так что ответ на вопрос "хотят ли русские войны", по-моему, уже созрел. Нет, рядовые солдаты и боевики, не говоря уж о гражданских людях, такой мучительной затяжной войны не хотят. А блицкрига, во всяком случае на украинском направлении, им больше никто и не обещает.