Задумано так стратегически или нет, а Россия все чаще оказывается в международных делах в одиночестве. Одна против трибунала по крушению Boeing, одна за Крым в собственном составе, одна видит в Йозефе Блаттере и его проштрафившихся коллегах по FIFA героев, одна - вместе с несколькими малыми странами - признает государствами Абхазию и Южную Осетию, одна - вместе с Ираном - поддерживает сирийский режим.

Вчера Россия стала еще чуть отдельнее от мира, когда еще несколько стран присоединились к европейским санкциям. Собственные российские СМИ загоняют Россию в медийную изоляцию: медиареальность, в которой живет большинство граждан России, не похожа на новостной фон, знакомый людям, живущим в Европе, Америке и Азии. Чем дальше, тем больше в жизни признаков обособленности, переходящей в изолированность. Это процесс, зашедший пока не слишком далеко, но направление угадывается без труда.

Даже сегодняшняя ограниченная экономическая изолированность дорого обходится обществу. Многие и в России, и в мире мечтали бы знать, где та точка, в которой Россия перестанет разрывать связи с миром и начнет их восстанавливать. Но никто, вероятно даже в Кремле, не возьмется с определенностью эту точку назвать. Это трудно сделать, потому что процесс запущен и он подчиняется своей логике: когда Россия говорит «а», другие страны говорят «б», потом Россия говорит «в» и т. д. Неуправляемость процесса «ухода» России - главная характеристика времени.

Именно эта неопределенность в движении к изоляции создает дурные стимулы и заставляет жить по принципу «завтра будет поздно».

Сам факт неопределенности исключает огромное количество потенциальных инвестиций и множество типов сотрудничества, которые требуют определенности. Автаркия - это дорого и опасно, но по крайней мере это некоторая определенность. Властители империи Цин, уверенные в собственном превосходстве над всем остальным миром, подписывали письма иностранным владыкам фразой «Трепеща, повинуйтесь и не выказывайте небрежения».

Их российские духовные преемники, разрушающие собственную экономику и добивающиеся полного политического одиночества страны, общаются с остальным миром примерно так же.