Продолжаем публикацию цикла постов Иллариона Павлюка "Пять причин пойти воевать за Украину". Украинский журналист, режиссер и документалист был мобилизован в украинскую армию, проходил службу в зоне антитеррористической операции в подразделении разведчиков. Сейчас вернулся с войны и имеет возможность рассказать об увиденном. Свои впечатления и мысли он публикует на странице в "Фейсбуке ". О первых двух причинах идти защищать Украину читайте ТУТ. А теперь причина третья. 

Илларион Павлюк где-то на востоке Украины

...Мы с Пшеком шли по пустому субботнему Иерусалиму в поисках хоть какой-нибудь открытой забегаловки, чтобы выпить кофе. Это было давно. Пшек тогда еще не был Пшеком, и вообще мы не имели ни позывных, ни званий. Нас роднил пост-травматический синдром и вера в то, что журналистская работа на чужой войне делает этот мир лучше и справедливее.

«-- Дедушка, ты воевал? - рассказывал анекдот Пшек.
- Ну.
- Ну, воевал или нет?
- Ну, нет...»

Если чувствуешь, что потом тебе будет сложно объяснить своему ребенку, почему ты не пошел воевать, значит, надо идти. Другое дело, если на вопрос: «За что ты воевал?» прийдется отвечать что-то вроде «Подрастешь - поймешь» или «Время было такое» (потому что война была, к примеру, между Северным и Южным Йеменом, а ты жил в Советском Союзе).

Я знаю, что скажу своим детям. Да они и сейчас знают все ответы.

Кстати, с трудом представляю, как русские будут объяснять своим детям все эти хитросплетения с защитой украинцев от украинцев, в которых украинские фашисты распинают украинских снегирей на глазах украинских рабов. Русские-то тут при чем?

_________ Причина третья. «Дедушка, ты воевал?» ______________

В те времена мы с Пшеком, возвращаясь из Израиля в Киев, неизменно говорили фразу «Как хорошо, что в Украине нет войны». Это была своего рода традиция - выйдя из терминала «B», не обращая внимания на назойливые предложения таксистов, остановиться, посмотреть на небо и сказать: «Как хорошо, что в Украине нет войны». Мы говорили это, свято веря, что на нашей родной земле война еще менее вероятна, чем восьмибальное землетрясение.

Это было до Тузлы и до падения польского лайнера, до Осетии, до Майдана и даже до грузинской Революции Роз, до бомбардировок Панкисси и до торжественного отключения газа Украине...

Это было до войны.

Мир был другим. Правда, в нем уже был русский коллега-журналист, кричавший на рынке на улице Яффо на мароканского еврея, раздельно и тщательно произнося русские слова: «Сколько! Стоит! Килограмм! КИЛОГРАММ! Да ты не понимаешь, что ли?! Русский учи!». А тот парнишка, кстати, понял как минимум слово «килограмм» и несколько растерянно повторял журналисту: «Шмона шкалим. Шмона шкалим» - восемь шекелей, восемь шекелей. Но вот русский коллега уж точно не понимал ни черта, требуя, чтобы все немедленно перестали выпендриваться и начали понимать русский.

Тогда он казался нам смешным. Странным, конечно, но больше смешным.

Двое других коллег из России, улучив возможность поговорить с Пшеком один на один, уговаривали его: «Ты же русский! Никакой ты не хохол, у тебя вон фамилия русская!». А он пытался им объяснить, что происхождение, фамилия, кровь, цвет волос и даже место рождения - не при чем. Что он украинец, а они - русские, и что разница между ними - огромная, и что это - прекрасно.

Пшек

Тогда, вконец запутавшись, русские прибегли к последнему, железному и неоспоримому аргументу, который должен был враз объяснить Пшеку его «русскость»:

«Ну, вот если война», - сказал один из россиян, - «не дай Бог конечно, но если война между Россией и Украиной, - ты что, пойдешь против нас воевать?»

«Да в числе первых!» - выпалил Пшек. И уже тогда было понятно, что он не шутит.

«И что - застрелишь вот меня, например?» - проникновенно сказал русский, расправив плечи и жалобно посмотрев на Пшека.

«Застрелю», - грустно кивнул Пшек. - «Если будешь с оружием, застрелю».

Тогда они казались нам забавными. Русские братья

Пока не заходила речь о Голодоморе. О Крыме. О Советском Союзе с этим их вечным «Ну, зачем вы отделились, жили же хорошо все вместе ». Или об украинском языке: «Зачем он нужен вам, если вы все прекрасно по-русски говорите? Глупости все это, и язык этот ваш - искусственный». И вот тут закрадывалось подозрение, что они все-таки - враги. Помню, когда-то я даже стыдился таких мыслей. Думал, они так говорят по недомыслию, недовоспитанию, необразованности... Разве может сейчас, в 21-м веке, в демократической Европе один народ быть врагом другому, причем - безо всякой войны, а просто так - по сути своей! И только со временем понял, что если человек способен без зазрения совести убеждать тебя, что твой язык, история, культура, страна и земля - не существуют, значит он и есть враг. И если таких людей набралось 80% целой страны, значит никакое это не братское государство.

Теперь, слушая голоса русских военных по настроенной на вражескую волну рации, я пытался представить, как они себя чувствуют на нашей земле, каждый час проверяя посты, в постоянной опасности быть убитыми... Кстати, за что они воюют? Интересно, как по ту сторону люди заставляют себя выходить в боевые выходы? Ради чего?

У нас в бате каждый может сформулировать свою причину воевать трехлетнему ребенку так, чтобы он понял. А у них?

Или вот Жорик. Жорик - грузин.

«Дэвушка, ви замужем?», - этот вопрос Жорик с беспокойством в голосе задает девушке из встречной машины, остановившись прямо на железнодорожном переезде.

Девушка, купившись на встревоженный тон, останавливается, высовываясь из окошка:

«Что? Что вы говорите?»

«Вы - замужем?»

Улыбается, махнув на него рукой, мол, «дурак!». Но настроение у нее явно поднялось.

Когда Жорику было 16, началась абхазская война.

«А что ездить вот так молча, скучным! Правда? Ра!» - говорит нам Жорик. И тут же притормаживает и, высунувшись в окно, проникновенного обращается к очередной симпатичной прохожей: «Дэвушка, ви не подскажите дарогу...» И дождавшись, когда она сделает шаг к машине, понизив голос, продолжает: «К вашему сэрдцу!». Эта тоже смеется. А Жорик еще раза три оборачивается ей вслед, рискуя врезаться во что-нибудь на своем старом боевом минивэне.

Русские убили его семью. А самого Жорика вместе со многими должны были расстрелять.

«Я воюю с 16 лет!», - говорит он. А я, обманутый его внешностью пятидесятилетнего горца, пытаюсь понять, в какую войну он умудрился ввязаться в СССР в 81-м. На самом деле Жорику всего 38.

«Знаешь, почему он так выглядит?» - спросил меня один из наших. - «А ты послушай его историю».

Они стреляли в затылок пленным и сбрасывали с моста. Жорик прыгнул раньше, чем грохнул выстрел. Его ранили уже в воде, но он выплыл и выжил. С тех пор он воюет с русскими, где только можно.

И возможности эти все не кончаются.

Я думаю, они и не кончатся. Ни для Жорика, ни для нас. Эта война Украины с Россией не просто не первая, и даже не просто не первая гибридная. Она - не последняя. И к этому нужно быть готовым. Всегда.

Вот поэтому есть четвертая причина пойти воевать за Украину.

(продолжение следует)

P.S. Если бы нам с Пшеком показали эти фотки десть лет назад, мы бы не поверили...

Илларион Павлюк