Пытаться понять путинизм – это словно анализировать салат «Оливье». Мы видим лишь неаппетитную мешанину из мяса и овощей, залитую морем майонеза, и понятно одно: если ее съесть, может стать плохо – причем состояние российской политической элиты, 15 лет питавшейся данной субстанцией, это вполне подтверждает. Возможно, Россия сейчас – не диктатура, но точно и не демократия. Также не стоит считать режим Владимира Путина банальным гибридом клептократии с циничным популизмом. Однако что же он все-таки такое и за что выступает?

В начале своего «Путинизма» (Putinism) Уолтер Лакер (Walter Laqueur) не без изящества подходит к этой проблеме. Путинизм не следует считать фашизмом, пишет он - эта аналогия, по его мнению, «бесполезна». Более того, путинизм - даже не совсем идеология. Лакер предпочитает называть его «доктриной». Смесь антизападничества, теорий заговора, религии и национализма служит основой для картины мира, согласно которой Россия (как и ее руководство) добродетельна, внешний мир порочен, а для защиты добродетели от порока необходимо чем-то жертвовать.

В книге г-на Лакера можно встретить немало интересных наблюдений. «Геополитика» (любимая русскими) - в основном бессмысленна, и мыслители-путинисты могли бы с тем же успехом объяснять мировую политику термодинамикой. Представления российских конспирологов о том, кто правит миром (разумеется, это Ротшильды), смехотворно устарели. Если они хотят знать, кому в действительности принадлежит экономическая власть, им бы стоило подписаться на Bloomberg, отмечает Лакер. Российские «неоевразийцы» ненавидят Европу, но при этом не интересуются Азией и не знают ее. Иностранные леваки симпатизируют России в основном по невнимательности: лушие друзья режима за рубежом - это ультраправые.

Однако в целом «Путинизм» чаще разочаровывает, чем радует. У г-на Лакера элегантный стиль, но это не оправдывает его фактических ошибок. Автор утверждает, что Европейский Союз «не способен договориться» об общей политике. Между тем, в действительности, начатые Европейской комиссией либерализация энергетических рынков и расследование нарушений Газпромом - газовым монстром Кремля - антимонопольного законодательства, оказались поразительно успешными. Коррупционные и политизированные схемы газового экспорта были сердцем кремлевской бизнес-модели. Чиновники из Брюсселя пробили это сердце колом.

Главное слабое место книги – неприятная склонность г-на Лакера обходить самый интересный вопрос: что же дальше? Автор постоянно повторяет, что предсказывать будущее трудно, а говорить о перспективах пока рано. Он обрисовывает мрачную и эксцентрическую фигуру философа Александра Дугина, но не объясняет, восходит его звезда или заходит. Он пишет о еще более сумасшедшем ультранационалисте Иване Ильине как о «пророке» Путина и справедливо осуждает писателей и мыслителей подобного рода за «безумие и манию преследования». Однако так ли уж они значимы? «Невозможно сказать, насколько широко распространится – или уже распространилась – эта болезнь», – неуклюже заключает г-н Лакер.

Последний абзац книги особенно сильно разочаровывает. «Ситуация должна измениться, но сейчас никто не может сказать с уверенностью, когда, каким путем и как именно. К лучшему будут эти перемены или к худшему – кто знает». Читатели, заплатившие 27,99 доллара за труд именитого специалиста по внешней политике, вправе были бы ждать чего-нибудь менее туманного.

Намного занимательнее другая новая книга – «Путинская Россия: как она поднималась, как поддерживается и как может кончиться» («Putin's Russia: How It Rose, How It Is Maintained, and How It Might End»). Это небольшой сборник статей российских авторов, вышедший под редакцией Леона Арона (Leon Aron), одного из лучших в Америке специалистов по России. Его можно купить на Amazon, также он доступен бесплатно на сайте Американского института предпринимательства. Материалы, содержащиеся в нем, крайне информативны и в основном мрачны. Его авторы не считают войну на Украине причиной российских бед, но отмечают, что она усилила пагубные тенденции. Экономика стагнирует, так как коррупция не способствует привлечению инвестиций, и вдобавок Россия не сумела диверсифицировать источники доходов и избавиться от сырьевой зависимости. Экономический пирог уменьшается, и это усиливает трения между центром и периферией. Одновременно растут разрывы между различными сегментами российского общества - теми, кто получает выгоду от блатного капитализма или антизападной истерии, и теми бесправными общественными группами, по которым сильнее всего бьет разрушение социальной сферы и инфраструктуры.

Вместо того, чтобы пытаться справиться с этими проблемами, режим их только усугубляет. Он заменил политические институты единоличной властью, считает любую критику предательством и ищет врагов как внутри страны, так и за рубежом, чтобы отвлечь внимание от собственных неудач. Однако централизация власти в такой большой стране, как Россия, несет в себе семена собственного разрушения. Качество принятия решений, отмечает Евгений Гонтмахер, один из девяти авторов сборника, страдает из-за плохой обратной связи с регионами и избирательного выполнения приказов центра молчаливо бунтующими местными властями. Он предвидит впереди «системный кризис» способности Москвы управлять Россией. Репрессивная политика избавила путинизм от прямых политических вызовов, однако гражданское общество не уничтожено. Отчаявшиеся в коррумпированном, некомпетентном и безответственном государстве люди заполняют вакуум, создавая «самоуправляющиеся» группы. Эти практически ориентированные «внеидеологические» структуры занимаются самыми разными проблемами - от дорожной безопасности до борьбы с фальсификацией дипломов и диссертаций.

Г-н Арон холодно заключает: «Хотя режим Путина способен усиливать репрессии, притеснять соседей и наращивать трения с Западом, ему трудно противодействовать структурным угрозам экономической социальной, политической и религиозной природы, а тем более их преодолевать». При всей неприязни к тому, как Россия управляется сейчас, не стоит забывать, что ситуация могла бы быть намного хуже.

Эдвард Лукас, The Wall Street Journal 
Перевод inoСМИ.ru