Начальник Генерального штаба Вооруженных сил Украины Виктор Муженко, пытаясь снять с себя ответственность за Иловайский «котел», заявил, что адекватный ответ на российское вторжение и уничтожение украинских частей в августе - сентябре прошлого года «мог привести к полномасштабной войне с Россией» (censor.net.ua). Дескать, «наш адекватный ответ по линии границы или даже за границу мог привести к полномасштабной войне с Россией, которая считала бы себя стороной, на которую напали». Здесь - сплошное лукавство. Иловайск находится отнюдь не у границы с Россией, и для того, чтобы противодействовать окружавшим его группировкам российско-террористических войск, украинским войскам совсем не требовалось обстреливать российскую территорию и тем более заходить на нее.

«Адекватный ответ» в данном случае должен был заключаться в скорейшем отводе украинских частей из пространства между Донецком и Луганском и российской границей, но с сохранением приморского участка границы, необходимого для прикрытия Мариуполя и недопущения сепаратистов к морю. Затем должна была создаваться устойчивая оборона на подступах к Луганску и Донецку с проведением частных контрударов в случае наступления российских войск и сепаратистов. Причем план такого отхода должен был быть заранее прописан в плане АТО и введен в действие в случае начала широкомасштабного вторжения на Донбасс российских регулярных войск. При реализации такого плана удалось бы избежать поражения под Иловайском и больших потерь, а также необходимости заключать компромиссные и принципиально невыполнимые Минские соглашения.

Но такого плана не было разработано ни перед началом, ни в ходе АТО, несмотря на то, что в течение всего периода проведения антитеррористической операции на Донбассе сохранялась и сохраняется реальная угроза российского вторжения. Здесь несомненная вина Генштаба, заклинавшие себя мантрой: «Они не посмеют!» Что россияне могут посметь, было ясно с самого начала боев на Донбассе, и на этот худший вариант развития событий должен был закладываться в процессе планирования любой грамотный стратег. А мантра нужна была для того, чтобы оправдать собственную бездеятельность и бездарность!

В результате и с отводом войск украинское командование сильно запоздало, и деблокирующую группировку не создало, и Новоазовск потеряло, что создало угрозу Мариуполю. Слова Муженко о боязни обстреливать российскую территорию и перейти российскую границу, чтобы не спровоцировать агрессора, скорее относятся к событиям июля прошлого года, когда на границе с Россией была размещена крупная группировка украинских войск с целью перерезать пути снабжения сепаратистов. Тогда украинские солдаты и офицеры тоже фактически оказались в окружении. С фронта их обстреливали сепаратисты, а с тыла - российская артиллерия с линии границы. В результате многие украинские бойцы, оставшись без боеприпасов, вынуждены были перейти в Россию, где были разоружены.

Здесь также сказалось порочность планирования операции. Раз заранее предполагалось, что украинские войска не будут отвечать огнем на огонь, ведущийся с российской стороны границы, (а такой ответ действительно мог стать поводом для российского вторжения), то получается, что украинских солдат посылали к российской границе, заранее обрекая их на убой. Ведь отвечать неприятелю огнем, чтобы подавить его артиллерию, они не могли. Раз все это было известно заранее, то надо было планировать так, чтобы кольцо окружения Донецка и Луганска проходило на таком расстоянии от российской границы, чтобы украинских военных не могла достать с российской территории, не заходя в Украину, даже дальнобойная артиллерия. Все это легко можно было спланировать и рассчитать.

И точно также боязнь дать неприятелю «адекватный ответ», с использованием всех сил и средств, привела к потере украинской стороной Донецкого аэропорта и Дебальцево. В последнем случае российское наступление легко можно было бы отразить нанесением контрударов на флангах наступающих группировок. Но, чтобы «не злить» Путина и Олланда с Меркель, эти очевидные действия не были предприняты. Опять сказалась боязнь «адекватного ответа».

Между тем, любое широкомасштабное российское вторжение, будь то на Донбассе или по всей линии границы с Украиной, само по себе не может быть следствием провокации, даже самой серьезной. Ведь при желании провокацию, за которой следует война, легко может организовать сам агрессор. Опыт Второй мировой и советско-финской войн с Глейвицем и Майнилой это убедительно доказывает.

Но провокация устраивается только тогда, когда для нападения агрессора и начала большой войны имеются военные и политические предпосылки. Такие предпосылки, очевидно, отсутствовали в августе - сентябре 2014 года. Если бы они существовали тогда, Путин бы, не задумываясь, постарался бы занять Киев и посадить там своих марионеток. Раз он не рискнул этого сделать, значит, и российская армия не была готова к настоящей войне, и санкции Запада в этом случае грозили перейти в более решительную стадию, вплоть до прямой военной помощи Украине. Поэтому России пришлось ограничиться «гибридной» войной с использованием максимум 15-20 тыс. российских военных. И тем не менее риск широкомасштабного российского вторжения существует даже сегодня.

По-настоящему адекватным ответом с украинской стороны было бы смещение определенных людей из руководства вооруженных сил и реформирование армии, с усилением в ней профессионального компонента и с полноценной интеграцией в ее состав наиболее боеспособных добровольческих батальонов. Только рост военной мощи Украины может остановить агрессора. А на внутреннем фронте адекватным ответом могла бы стать реальная борьба с коррупцией и устранение из всех ветвей власти лиц, тесно связанных с режимом Януковича, сепаратистами и Россией.

Однако реформа армии идет очень медленно, вполне комфортно чувствуют себя люди Януковича и сторонники сепаратистов, а борьба с коррупцией только начинается. Поэтому в условиях отсутствия адекватного ответа растет недовольство армии и народа. Из-за этого и случилась та трагедия, которая произошла под стенами Верховной Рады. И дело тут совсем не в принимаемых парламентом конституционных поправках о децентрализации. Они действительно могут быть объектом критики, но в целом не отвечают требованиям России и сепаратистов и не подрывают единства Украины. Но для того, чтобы недовольство выплеснулось наружу, годился любой повод. И его вполне использовали лидеры ряда маргинальных партий и групп, вроде «Свободы».

Сразу оговорюсь: право на мирный протест - это священное право в каждой настоящей демократии. Но когда в правоохранителей летят боевые гранаты, камни и палки - это уже анархия, которую необходимо подавлять. Когда одни участники АТО и ветераны Майдана стреляют в других, это выгодно только агрессору - России. Неслучайно же накануне и в день голосования в Раде поправок по децентрализации, сепаратисты, явно по команде из Москвы резко сократили обстрелы украинских позициях, так что на Донбассе почти что установился «режим тишины». Вероятно, в Кремле надеялись, что часть недовольных пойдет походом на Киев.

Известно, что сейчас Кремль делает главную ставку не на военную интервенцию на Донбассе, а на внутреннюю дестабилизацию Украины, в том числе и посредством использования «втемную» различных внутриукраинских сил. И власть должна жестко пресекать все вооруженные провокации посредством ареста и наказания их участников и организаторов. Но это не отменяет необходимости адекватного ответа на внутренние вызовы - борьбы с коррупции, реформирования экономики и очистки органов власти, реформы и кадровых решений в армии. Иначе эксцессы вроде тех, что произошли под стенами Рады, рискуют повториться в больших масштабах, и довольно скоро.