Я не верю во всемогущую силу политики. Ни один строй, - каким бы насильственным он не был, - не удержится наплаву, если не имеет регулярной подпитки со стороны умов. Идеи, царящие в головах, - это своего рода кровь жертв - «драгоценная жидкость» племён майя. И если майя обильно кормили ею Солнце, опасаясь, что когда-нибудь оно не взойдёт на горизонт и наступит мировая ночь, то нынешние дикари цивилизации ведут себя гораздо коварнее своих предков. Потому что аборигены были хотя бы искренними и имели свои, взращенные на священных архетипах, мораль и правила. Искренность же наших современников порой выглядит как жалкое самовнушение фанатика. Я не хочу повторять мысли Умберто Эко или Карла Манхейма по повод тоталитарного мышления, потому что любой образованный человек должен по таким вот блестящим умам проходит личное тестирование на внутренний фашизм. Но отдельные аспекты тоталитаризма как духовного явления я всё же затрону в виде своего ряда признаков, которые я выбираю, основываясь на размышлениях, знаниях и непосредственных наблюдениях.

Итак, давайте рассмотрим некоторые признаки тоталитарного мышления:

1. Тотальность - целостность видения мира, которая воспринимается как квази-формула гармонии. Как правило, подобная целостность, которая была живым сакральным символом у шаманских племён Сибири или древних индусов, у современных сторонников тоталитарности приобретает форму так называемого «Мы - Объекта» (Ж.П. Сартр) - осознания групповой солидарности («арийская раса», «сыны Поднебесной», «русский мир», «American dream») на основании противопоставления «Мы - Они» (в роли так называемых «их» служат «варвары» у китайцев, «демоны» в Ригведе. «бандеровцы» и «пиндосы» в российской медиа-риторике, «русские медведи» в американской социальной мифологии).

2. Отсюда вторая черта - бинарность - разделение тотального мира на два лагеря: «хороших», потому что "наших", и «плохих», потому что «чужих», и непонимание позиции Третьего - человека, который мыслит вне этой бинарной матрицы. Любая мысль, высказанная таким человеком, воспринимается сознанием, основанным на ксенофобии, как «предательство общих идеалов». Недаром У. Эко в качестве признака так называемого «ур-фашизма» (вечного фашизма) выделял трактовку пацифизма как «братания с врагом». Западные мыслители говорят о феномене эстетизации войны как деяния «избранных» в тоталитарном сознании: предпосылки к этому дает искусство, например, авангарда ХХ века, во многом оправдавшего сталинизм и гитлеризм. На эстетизации насилия основано любое агитационное искусство, которое пытается мимикрировать под «гражданское» (в отличие от первого, второе основано на гуманных ценностях и призывах).

3. Ксенофобия - в тоталитарном мышлении всегда основана на так называемой «редукции» - суждению о целом по частям. Редукцией называл типичной ошибкой одностороннего разума, не способного обхватить разнообразие мира, еще великий мистик ибн Араби. На основании редукции вырабатываются модели восприятии культуры Другого по одной, наиболее скандальной, её грани: украинские «нацисты» (повесили русскую девочку в подвале), российские «государственники» (имперские рабы), «немцы плохие: они убивали советских солдат, не читай Гете» и т.д. Ксенофобией управляет незатейливый мыслительный фокус - отождествление ценностей культуры и ценностей государственности путем перенесения последней на первую. Культура (духовная традиция) и государство (структура, подчас уничтожающая саму духовную традицию) воспринимаются как единое священное (или демоническое, что то же самое) тело, вызывающее приливы фанатичной любви или столь же фанатичной ненависти. Страстная любовь «ко всему русскому» (от формы одежды до персоны царя-президента) - обратная сторона русофобии со стороны украинского оборонительного (или наступательного) национализма, отрицающего даже самые либеральные смыслы русской культуры как «имперские».

4. Извращение первичного религиозного ядра. В основе любой тоталитарной системы лежат ценность сакрального: вспомним даосизм в империи Хань, византийской православие, канонизацию японского синтоизма и т.д. Тоталитаризм использует в качестве маркера «раздачи флажков» религиозный смысл, придавая ему новую окраску. Частичным проявлением квазирелигиозности тоталитарного мышления является вера в священную историческую миссии «избранной» группы людей (нации, класса, общины). Подобная группа «призвана» (риторика всегда имеет подчеркнуто альтруистический характер) объединять этносы ради их же блага и процветания, вследствие чего «неразумное» поведение присоединяемого в «союз нерушимых» ребёнка - наказуемо. Группе объединенных под «мудрой десницей» людей внушают ценности правящей верхушки, которые тем не менее, оформляются и подаются как «мировые» (называется этот прием «симптомом общих своих»): «демократия» в Америке, «интернациональность» в России, «поликультурность» в Европе. Вследствие подобной манипуляции в сознании тоталитарного человека смешиваются категории: этнического, религиозного и цивилизационного (отсюда: постановка в один ряд как синонимов этнонимов однокоренных «Русь» и «русский», чтобы феномен цивилизации свести к феномену нации под «братской» пудрой).

5. Садомазохистские отношения с властью. Человек, живущей в тоталитарном обществе, добровольно жертвует своей свободой ради режима, который он представляет как «гарант» правопорядка. Любые силы, оппозиционные к режиму, воспринимаются как источник хаоса. При этом сама власть обретает сексуальные признаки: она представляет собой предмет либидо - трансформированного любовного вожделения (отца или матери). Еще в эпосе «Пополь Вух» древние майя на стадии империи подчеркивали, что народы подчинились их правителям «с радостью» и «добровольно», ибо последние несли свет богатства, знания, благополучия (аргумент электрификации сёл в советской пропаганде). Социальный пакет для несвободного человека выступает достаточной компенсацией отсутствия свобод, ибо он не обладает источником последних - критичностью мышления. Его идентичность - коллективная: любые личные комплексы можно преодолеть от осознания величины и дальности полета русских ракет или от надевания вышитой рубашки, компенсирующей своей символичностью личностные изъяны носителя. С таким человеком нельзя спорить: он искренно убежден в своей правоте и любую попытку восстановления равноправия во взглядах воспримет как нападение на свое достоинства (например, «защита прав русских» по всей планете» или «единые союзы братьев-мусульман).

6. Антеизм - ностальгическая установка на культ идеального прошлого «(Золотого века»), к которому приведёт будущее в результате реставрации цикла (египетское «Древнее царство», китайская идея совершенных мудрецов старины», «Сталина на вас не хватает» и т.п.).

Я попыталась в выделенные мной пять признаков - тотальность, бинарность, ксенофобия, квазирелигиозность, садомазохизм, антеизм - вложить объяснение тому, чему многие удивляются: почему установки византийского православия, атеистического коммунизма и современной «постсоветской» России - легко уживаются друг с другом, так же как без труда общий язык находил Гитлер с мифами брахманизма.