Когда я впервые сказала, что Россия сегодня населена потомками палачей, доносчиков и вохры, а не потомками жертв, и что в этом корень "общественного консенсуса" в отказе от десталинизации, я это нигде не прочла и ни от кого не слышала. Сегодня, смотрю, эта мысль становится "общим местом".

Что хорошо. И я, конечно, ни в коей мере не хочу настаивать на собственном авторстве - главное, чтобы до большего числа людей дошло. Не важно, откуда доходит - из собственного опыта и размышлений или с чужих слов.

Но есть один момент. Очень важный.

Часто люди, говорящие так о народе, не имеют в виду себя. Это, мол, "они" - потомки палачей и доносчиков, но не я. Не мы - те, с кем я себя идентифицирую. "Мой дед честно воевал". "Мой дед был честным коммунистом". "Мой дед, хотя и был председателем колхоза (секретарём райкома, работал в органах..), но он НЕ..." И не упрекнёшь: дед, кем бы он ни был, он - твой, родной. Он любил тебя, носил на руках, страдал от твоих детских болезней - от деда и от своей любви к нему нельзя отрекаться.

Но.

Проблема лежит в иной плоскости. Обвинение и покаяние - процессы противоположные в нравственном смысле.

Не мифические и враждебные "они" унаследовали родовую травму от предков, переживших страшное время, а - мы. Мы все. Иное невозможно, потому что выжить тогда можно было только приняв правила антигуманного и сатанинского по сути режима. Только подстроившись под него, отказавшись от протеста, затаившись, молча согласившись с массовыми убийствами ради самосохранения и продолжения жизни своего рода.

Иное невозможно, потому что даже убитые и замученные, если они не младенцы, не были непричастными. Это не обвинение - это просто надо понимать. Жертвы не потому достойны поминовения, что сплошь были святыми и ничем не запятнанными. А потому что они - жертвы. Потому что за свою жизнь до рокового дня - какой бы она ни была - они уже расплатились с лихвой.

Иное невозможно, потому что мы - третье, четвёртое и пятое после них поколения - сплетаем в себе всё больше их судеб, и все те судьбы в итоге - трагические.

Сегодня не надо брать на себя роль судьи и выяснять, какими грехами могли запятнать себя люди, давшие тебе жизнь. Большинство из них уже унесли тайны о своих сделках с совестью в могилу. Не стоит их тревожить поисками мнимой справедливости. Хотя бы потому, что участием или причастностью к преступлениям они дали нам возможность родиться. А мы, получив от них жизнь, никогда не оказывались перед таким же страшным выбором: пожертвовать ли жизнью своих детей ради чистой совести. Хотя бы потому, что мы не знаем - как правило, не знаем - чего это им стоило: жизнь приучила их молчать до конца. Хотя бы потому, что рядом с нами сегодня нет потомков тех, кто сразу и однозначно, задолго до 30-х, сделал иной выбор. Ведь все остальные - соучастники, в той или иной мере.

Покаяние в его настоящем, церковном, смысле - не вымаливание себе прощения. Тем более за грехи предков, не нами лично совершённые. Да и нет уже тех, кто мог бы простить.

Покаяние - метанойя - изменение сознания. Исправление вывиха сознания, мешающего идти к истине. Мешающего отделять добро от зла - этому нужно заново учиться, потому что в "постсоветском" сознании добро и зло фатально искажены, как в кривом зеркале.

Это такое изменение сознание, которое даёт возможность понять вольные или невольные преступления предков и принять на себя ответственность за исправление их последствий. Насколько это возможно. Потому что вина - уже личная вина каждого - в неисправленных последствиях, которые мы передаём нашим детям. Мы виновны перед нашими детьми в той степени, в какой отягощаем их будущее.

Не разобравшись сегодня с нашим прошлым, отказавшись от покаяния, мы уже погрязли в братоубийственной войне. Не исправили грехи предков, а умножили их. Мы оставляем нашим детям очень тяжёлое наследство. Смертельно опасное.

Потому что до сих пор, постоянно, оправдываем себя. Обвиняя "злонамеренных их" - большевиков, империю, евреев, русских, американцев: у каждого свои "они", которые "не мы". А чтобы хоть что-то исправить, надо найти в происходящем свою вину. Свою собственную, своих родителей, своих бабушек и дедушек - понять, какие их и наши поступки или бездействие привели к взаимной ненависти соседей в самом буквальном смысле - недавних жителей одного подъезда. Почему представления о будущем одних и других настолько несовместимы, что теперь кого-то надо убить.

Тут очень важно понять, что такого будущего, по только одному из несовместимых сценариев, нет вообще.

Только изменив сознание, переоценив свои представления о себе и о мире, можно найти общее будущее, которое устроит всех.