«Указ о противодействии экстремистской деятельности начинает оказывать негативное влияние на свободу выражения мнения, нами было отражено множество случаев оказания давления на инакомыслящих лиц со стороны администрации региона. Прерогативы указа, бороться с любой инициативой, которая, по их мнению, подрывает безопасность региона, оставили свой  отпечаток и на деятельности неправительственных организаций и правозащитников, путем  усиления контроля над их деятельностью», заявил автор доклада, Александр Зубко.

Он также сообщил, что применение пыток следственными органами в регионе не считается уголовным преступлением - речь может идти лишь о нарушении в ходе исполнения служебных обязанностей. Практика также показывает, что жертвы пыток обоснованно опасаются жаловаться на своих мучителей.

«Я бы рекомендовал жертвам пыток искать способы сообщить о них прессе, а также, подавать жалобы в конституционные органы Молдовы: в  Генпрокуратуру, Генеральную инспекцию полиции и в адрес Народного адвоката, настаивая на  привлечение истязателя к уголовной ответственности», - заявил Зубко

Ион Маноле исполнительный директор Promo Lex, согласился ответить на вопросы корреспондента НР  

- Расскажите о своей работе в Приднестровье

- Мы сейчас в самом Приднестровье уже практически не работаем. С апреля 2015 года нам запретили въезд на территорию ПМР, и мы продолжаем те дела, которые начали раньше, доводя их до Европейского суда по правам человека.  Конечно, мы продолжаем проводить мониторинг ситуации на расстоянии. В целом, за 12 лет работы в регионе мало что изменилось, проблемы остаются всё теми же. 

Большая часть дел, с которыми мы сталкиваемся, возбуждается по уголовным статьям, хотя бывают и политические дела. Мы не делаем различия, для нас важно выполнение международных стандартов по правам человека. Хотя Приднестровье и непризнанная территория, территория замороженного конфликта, мы считаем, что и в таких территориях права человека должны соблюдаться. А те, кто нарушает права человека обязательно должны нести ответственность за такие действия. Если этого нет, то нарушения прав человека становятся постоянной практикой.

- Приднестровье формально непризнанно - ни с точки зрения Молдовы, ни с точки зрения международного законодательства.  Но, де-факто оно существует, там возникают правовые конфликты, совершаются престпуления. Есть какая-то гражданско-правовая и уголовная составляющая, но в то же время есть и политические преследования. С вашей точки зрения: любой приговор приднестровского суда априори незаконен, или Вы каким-то образом  соотносите конкретные случаи с международной практикой?  

- Права человека нарушаются везде, не только в непризнанных территориях. Главное - чтобы существовал эффективный механизм для защиты прав человека. Что касается политических или неполитических дел - такие случаи тоже бывают везде.

Для нас, когда мы рассматриваем проблемы левого берега, важно, чтобы процессуальные права людей были соблюдены  в рамках минимальных международных стандартов.  И не нужно изобретать велосипед. Нужно просто не препятствовать работать в Приднестровье адвокатам из любой страны. Нужен мониторинг соблюдения прав человека. Нужно выявлять проблемы и устранять их - а власти ПМР сегодня препятствуют такой деятельности.

Правовая система всегда развивается. То, что мы видим сегодня в ПМР - это вчерашний день, это подходы ещё советского времени. Это предельная закрытость и стремление спрятать проблемы, а не решать их. Как следствие, те, кто работает в этой системе, чувствуют себя комфортно, а остальные люди - бесправны.

Сегодня вокруг ситуации с правами человека в Приднестровье, и Тирасполь, и Кишинев и другие актеры играют в политические игры. Одни говорят о борьбе за независимость, другие - о том, что это часть Молдовы. И в то же время они ведут переговоры.  Но пока идут переговоры, страдают люди, живущие там - и до этого никому нет дела. Мы бы хотели, чтобы в диалоге между Кишиневом и Тирасполем обсуждались бы правовые проблемы.

Но эти проблемы сегодня не обсуждаются. Права человека отнесены к политическим вопросам. При этом, международные организации, участвующие в переговорах, тоже заявляют о том, что, мол, «не время заниматься правами человека» и что вопросы прав человека следует отложить до разрешения конфликта. Но диалог тянется без особых результатов уже 25 лет, в течении которых права человека никого не интересовали!  И может продолжаться ещё 25 лет!  Но там живут люди и во время переговоров там должны быть правовые гарантии для живущих там людей.

- То есть, позиция «отложенных прав человека» характерна и для Кишинева, и для международных организаций.  Включая, как я понимаю и ОБСЕ?

- Да, и ОБСЕ, и не только она.

- К вам обращались за помощью граждане Украины проживающие в ПМР? Налажен ли у вас диалог с украинскими правозащитниками?

- Мы не ведем специального учета гражданства обратившихся. К нам обращались  люди и с молдавским гражданством, и с российским, и с украинским.  Мы, как можем, помогаем всем, кто к нам обратился.  Что касается контактов с украинскими правозащитниками, то мы состоим в сетях правозащитных организаций, и там достаточно много организаций и из Украины.  Мы встречаемся, проводим совместные мероприятия, в том числе и в Киеве. Последняя по времени киевская встреча была у нас в ноябре.

- Каковы отношения правоохранительных органов Молдовы и непризнанных но де-факто существующих «правоохранительных органов» непризнанной «ПМР»? Что вы можете сказать о попытках похищения людей с правого берега Молдовы приднестровскими силовыми структурами? Насколько можно судить по открытой информации, лица, непосредственно пытавшиеся осуществлять, или даже успешно осуществлявшие  такие похищения ни разу не понесли в Молдове никакой ответственности. Даже тогда, когда они оказывались в руках молдавских правоохранительных органов.

- Это серьезная проблема. Она началась после войны. Напомню, что по соглашению от 21 июля 1992 года город Бендеры должен был контролироваться обеими сторонами совместно:  полицией Молдовы и милицией Приднестровья. Но в дальнейшем из-за политических игр их сотрудничество, к сожалению, не сложилось.

В 1998 году между МВД Молдовы и МВД Тирасполя было снова подписано соглашение сотрудничестве, которое, в частности, предусматривало взаимную выдачу уголовных преступников. Одна из правозащитных организаций Кишинева опротестовала это соглашение в суде, и суд признал его противозаконным.  Доводы судей были ясны: практика таких выдач противоречит законодательству Молдовы.

Но полиция и милиция сталкивались с необходимостью работать вместе - без всякой политики, просто в рамках борьбы с преступность. И за отсутствием законных механизмов между работниками полиции и милиции стали складываться,  скажем так - неофициальные отношения.  На уровне личных контактов.

С правовой точки зрения это стало большой проблемой.  Вступая в такие отношения с милиционерами ПМР, работники полиции грубо нарушали права человека, которые они были обязаны защищать.  Мы зафиксировали несколько случаев передачи людей. Фактически - похищения полицией людей на правом берегу, без оформления надлежащих документов, без соблюдения процессуальных прав  - и передаче их на левый берег.  Похищенных просто вывозили в Бендеры, и отпускали на улице, где их тут же задерживали милиционеры из ПМР. Мы сразу же заявили что это большая проблема, что есть процессуальные права, есть суд - но отдавать человека в Приднестровье, туда, где нет никаких механизмов защиты прав человека - естественно, было преступлением.  После долгих усилий нам удалось прекратить такую практику. Сейчас полиция требует у приднестровских властей документы подтверждающие факт совершения преступления, проводит своё следствие и передает дело в молдавский суд.

Мы за то чтобы правонарушители отвечали по закону. Но проблема в том что в существующей ситуации молдавские власти могут сотрудничать с приднестровскими только в одностороннем порядке. То есть, они могут затребовать доказательства и рассматривать их сами в рамках следствия и суда. А вот если человек арестован там - то это уже не работает. Наши власти могут только требовать, чтобы такого арестованного передали им [ в ту часть Молдовы, где есть конституционная власть].  

Что касается похищения людей с правого берега, с территории,  контролируемой конституционными властями Молдовы работниками приднестровской милиции -  под  предлогом  совершения ими неких  преступлений в Приднестровье, то Promo-LEX известно о 4 подобных случаях. Мне не известно, были ли привлечены к ответственности похитители, отслеживание этого - не совсем наша область деятельности.

Такие случаи были и с  по отношению к гражданам Украины, на украинской территории. У нас в производстве есть дело, когда в 2007 году приднестровские милиционеры из Григориопольского района поехали в украинское село, на территории Украины и встретившись с местным милиционером, при его содействии вывезли в Приднестровье трех молодых людей, обвинив их в краже скота. Все трое были осуждены в Приднестровье. Их удалось освободить совместными усилиями с нашими коллегами из Киева.

- Правильно ли я понимаю, что в Приднестровье не признают ни каких-либо международных правовых организаций, ни международных правовых норм? И выше Верховного суда ПМР апеллировать некому?

- Да.

- А насколько Россия имеет влияние на приднестровские власти?

- Российская федерация однозначно поддерживает режим в Приднестровье, всеми способами и под любыми предлогами. Это прямо нарушает пункт 5 Договора о дружбе и сотрудничестве между Молдовой и Россией, в котором обе страны взаимно обязались не поддерживать сепаратистские режимы на территории друг друга.  И это же делает Россию ответственной за нарушения прав человека в Приднестровье.

Россия не выставляет Приднестровью в плане прав человека никаких условий. Чтобы было понятнее: к примеру, если Молдова работает с международным банком, с другими партнерами, то она должна выполнять множество обязательств и соответствовать многим стандартам.  Проводить реформы, менять законы - и в конечном итоге создавать условия для нормальной жизни. И только в этом случае Молдова может рассчитывать на помощь.  А Россия к соблюдению прав человека равнодушна. И  это порождает  у властей Приднестровья ощущение полной безнаказанности.  

- Не кажется ли Вам что и в Молдове приднестровская тема заброшена. Нет попыток как-то институализировать ситуацию, ввести её в законодательное поле.

- Да, я вам привел уже пример с МВД. Это ненормальная практика. Власти должны предотвращать нарушения прав человека, а не выжидать пока проблема разрастется. Более того в Молдове нет пока общей политики по отношению к Приднестровью, в разных структурах мы видим разные подходы, разные толкования одной и той же проблемы, и разные, не согласованные друг с другом, действия. 

- Что слышно о принятии закона о статусе внутренних переселенцев в Молдове. Я слышал что вы подали в парламент соответствующий законопроект.

- Нет, пока не подали. Работаем над ним. Это назревшая проблема, мы в последнее время столкнулись с множеством таких случаев.  И подходы к разным делам - разные. Нет единого подхода.

Как вообще могло получиться, что за 25 лет реального существования проблемы, причем, проблемы, в которую вовлечены ещё и международные правозащитные организации, в Молдове нет статуса внутреннего вынужденного переселенца. То есть эти люди вне правового поля. Хорошо - допустим молдавские парламенты всех созывов за 25 лет были равнодушны к судьбе своих граждан.  А позиция международных организаций - тоже индифферентная?

Понимаете, международные структуры никому ничего не навязывают.  Они поддерживают те действия государства или общественных организаций, которые по их мнению заслуживают поддержки. Но и только.

Эта проблема не раз остро всплывала в разные периоды... И - есть люди, которые не вполне добросовестно ей воспользовались. В итоге - с одной стороны госструктуры опасаются что они откроют шкатулку Пандоры и у них просто не хватит денег помочь внутренним переселенцам, с другой стороны - сами люди не сумели объединиться, и бороться за свои права. Нет сегодня организации вынужденных переселенцев из Приднестровья -  а одинокие голоса никто не слышит.

Сейчас это вопрос в очередной раз обострился. В том числе и потому, что аналогичные  проблемы возникли в Украине. И так заинтересовались опытом Молдовы - а мы вынуждены отвечать, что позитивного опыта решения этой проблемы у нас, к сожалению, нет....

- Как Вы полагаете, могли бы Украина и Молдова, возможно ещё и Грузия - где кстати есть успешный опыт работы с внутренними переселенцами и хорошо разработанное законодательство по этому вопросу -  выработать некие общие стандарты в этой области? Как основу для будущих международных подходов к проблемам таких вот сепаратистских анклавов.

- Я полагаю, что начинать надо с прав человека. Из чего вытекают жесткие требования к тем, кто  контролирует эти территории.  Это основа. Все остальное - все переговоры о территориальной целостности или каких-то  компромиссных формах должны быть вторичны. Права человека. И есть механизмы привлечения к ответственности нарушителей этих прав.  Но нужно добиваться, чтобы международные организации были активнее в этом вопросе, а не откладывали права человека до «лучших времен» которые неизвестно когда настанут. По остаточному принципу:  мы сначала разрешим конфликт, а потом будем заниматься правами человека. 

- Приднестровская сторона постоянно жалуется на то, что против приднестровских чиновников возбуждают уголовные дела. Насколько эффективная такая практика?

- Цель этих действий с точки зрения адвоката - именно поэтому мы настаиваем на возбуждении таких дел - пройти все возможные инстанции. В том числе - потребовать возбудить уголовные дела. Ну и тем, против кого возбуждены такие дела это напоминает о возможной ответственности.  В какой-то степени такая практика стала удерживать должностных лиц приднестровской администрации от совсем уже запредельных действий.